И в день официального выпуска, случилось событие, опять выходящее за грань моего понимания. Конечно, не столь значительное, как кража жемчужины или обнаружение Грисика. Но все же. Мои волосы поменяли цвет на родной, шоколадный, который был в том мире. Сначала у меня была истерика (от счастья, жутко не нравилось быть блондинкой), а потом я ходила весь день счастливая. Меня мои ребята сначала не узнали, но потом сказали, что так мне идет больше. В конце дня я ревела, в три ручья из-за того, что нам нужно расстаться. Оказывается, Гордор едет во дворец. Я надеялась его увидеть там через пять лет. Все разъехались. И я тоже уезжала. Яромир мне сказал, что мне нужно уйти в горы и там обрести полный контроль над Тьмой. Он сказал, что я уже неплохо овладела ей, но все же не в совершенстве. Он сказал, что я смогу вообще отделять её от себя и превращать в смертельное оружие, которое ни с чем не сравнится. И я ушла.
Пять лет спустя
Всегда можно понять терял ли человек близких ему людей или нет. А знаете как? По взгляду, он иногда становиться очень странным, направленный на что-то и одновременно ни на что. Человек видит окружающие его предметы, но не замечает их, потому что в это время он вспоминает родных, которых он потерял. Вспоминает минуты последней встречи или даже последние секунды их жизни. Вспоминает, и вспоминает… А знаете, что чувствует человек в эти минуты? Да практически ничего, кроме какой-то щемящей тоски, почти незаметной, но существующей.
Чувства, которые ты испытываешь, когда умирает близкий человек, не такие, как написано в книгах, которые я читала. Нет прожигающей сердца боли, нет того крика: «Не умирай, я не смогу без тебя жить», нет рыданий и стенаний в первые минуты, и даже часы, все что написано — фальшь. Первое что ты чувствуешь, это непонимание, потом приходит такая слабость, что сложно поднять руку, появляется то потухающая, то вновь зажигающаяся надежда, что человек сейчас сделает вдох. Первый, такой важный вдох. Ты думаешь, сейчас он снова задышит… сейчас… вот-вот… И тут как приговор, спокойный голос медсестры: «Пульса нет». В голове пустота. Ни единой мысли, только слабость, гнущая тебя к земле. Первый вопросы: «Что вообще происходит», «Я сплю?», «Как понять, сплю я сейчас или нет?», «Если я сплю, то очень хочу проснуться».
Тебя раздражают всхлипывающие родственники, мельтешащие туда-сюда врачи «Скорой помощи». Слез нет. Ты просто не понимаешь, что происходит, что бы заплакать. Как младенец, впервые упав, сначала осмысливает, что что-то изменилось в его ощущениях, что почему-то мама вскрикивает и бежит к нему. Значит, что-то не так. Потом до него доходит, что больно, и только потом появляются слезы. Также и здесь, слезы появляются, только когда ты видишь слезы других, когда понимаешь, что же не так. Но легче не становиться, а ты с садистским удовольствием вновь и вновь накручиваешь себя. Спустя несколько часов появляется ощущение потери. Ты смотришь на прохожих и не понимаешь, как они ведут обычную жизнь, когда у тебя такое горе. Как они могут смеяться и улыбаться, когда у тебя глаза болят от слез? А потом бессонные ночи, потому что травмирована психика. Страшно, до ужаса, до дрожи, ответить на телефонный звонок и услышать, что умер еще кто-то. Почти истеричный смех, до боли в животе, потому что это тоже способ выплеснуть эмоции. Не знаешь, во что верить, потому что твой маленький мир внутри покачнулся. Что дальше с твоим любимым человеком? Рай? Ад? Бог? Ты веришь во что угодно. Черти? Призраки? Оборотни? Во все. Страх по ночам, боишься открыть глаза ночью, потому что вдруг кто-то притаился в комнате.