— Почему ты плачешь, маленькая?
Сказать или нет? Вообще-то здесь может быть очень опасно, я не хочу, чтобы из-за моего нежелания говорить, что-нибудь случилось с малышом.
— Рэн… — начала я.
Он обеспокоенно смотрел на меня. Как он отреагирует?
— Рэн… я… беременна, — сказала я и разрыдалась.
Почему реву не знаю, но хочется. Я же рада. Он окаменел. Я аж плакать прекратила. Потом он закрыл глаза. Желваки на челюсти напряглись и он сказал:
— Я позову лучших травников, — сказал он металлическим, неживым голосом.
Я сначала непонимающе смотрела на него, а потом до меня дошло. Я отшатнулась от него.
— Ты не хочешь этого ребенка? — спросила я с возрастающим ужасом и паникой.
Сердце защемило. Неужели я все-таки была просто постельной игрушкой? Неужели я ему не нужна? А иначе, почему бы он решил убить маленькую часть меня и себя?
— Его не хочешь ты, — ответил он все таким же голосом.
Что?! Ой, я ду-ура! Идиотка! Он все неправильно понял! Он подумал, что я расстроилась! В этот момент, я полюбила его еще сильнее. Для темных, дети — святое. И он был согласен убить своего ребенка ради меня. Потому что, он думал, что я его не хотела.
— Рэн, — сказала я тихо и положила руку ему на щеку, он дернулся. — Ты не так понял. Я очень хочу ребенка. Я уже люблю нашего малыша.
Он открыл глаза. Я улыбалась.
— Просто у меня перепады настроения и…
Он не дал мне закончить фразу и поцеловал меня. Я с радостью ответила на поцелуй. Мой хор-роший! Я перебралась к нему на колени и обняла за шею. Он подхватил меня на руки и закружил по комнате.
— Маленькая моя, — прошептал он и поцеловал в висок.
Потом он вместе со мной сел в кресле и осторожно положил руку на мой живот. Я опять почувствовала вспышку Тьмы. Наш малыш так реагирует на папочкино касание? Улыбнулась и крепче прижалась к любимому.
— Рэн, что там с нападениями на границе? — спросила я.
Он вздохнул.
— Светлые, непонятно зачем они нападают.
Потом немного помолчал.
— Они убили наших послов, похоже, это война.
Я подняла голову, поцеловала его в подбородок и крепче обняла. Он немного расслабился.
— Когда?
— Она уже идет.
Мы помолчали.
— Я все хотела тебя спросить, почему ты не поправил светлых, когда они назвали меня императрицей?
Он улыбнулся.
— Потому что ты — императрица.
Что?!
— В смысле? — ошеломленно спросила я
— Тебя выбрала моя Тьма — это предложения. Твоя Тьма приняла меня — это согласие. А потом мы подтвердили наш брак в постели.
О-фи-геть. Я несильно стукнула его в плечо.
— А мне ты сказать не мог, что я замужем?
— Ты не очень положительно смотрела на брак, насколько я помню. Поэтому я решил тебя не расстраивать лишний раз.