Зинуля гостила у тётушки и всё никак не могла наговориться с ней и с сестричкой Оленькой. Отдала в пошив собольи шкурки и уже через три дня щеголяли по Кузнецкому мосту в новеньких шубках.
Великий князь Сергей Александрович, тогдашний генерал-губернатор Москвы, дважды присылал им билеты в Большой театр в Императорскую ложу. Тут уж Зинуля являлась во всём блеске своих наград, а я был так – сбоку припёка. Но со своим троюродным дядюшкой я имел серьезную приватную беседу.
– Дядя Серёжа! А как у тебя сейчас используется Петровский Путевой дворец?
– Так пустует он, но не в запустении. А тебе-то он зачем?
– Ты ведь про наш аэроклуб в Гатчине слыхал? Так там просто баловство одно на потеху Государю. А настоящие-то дела хотим начать здесь, на Ходынке. Под твоей властной рукой. Государь одобрит такое решение. Уж скоро три года с тех пор, как Ходынка-то горем обернулась. Вот и надо эту горесть из людской памяти-то поубавить. А то ведь по-прежнему туда вдовы ходят да свечки над рытвинами жгут. Того и гляди ты можешь в опалу попасть. Виновного-то надо назначить. Ты про наши вещие сны слыхал?
– О тож! Про них который год много судачат.
– Так вот очень нехороший сон мы про тебя с братом видели. Ну очень нехороший. Будто ты на Красной площади восходишь перед народом на место Лобное, а на тебе не мундир, а саван. Смекаешь теперь, кого могут крайним объявить и покарать?
– И что присоветуешь, племяш?
– Так за советы нет ответа. А ты вели всю Ходынку крепким забором огородить, да разровняй всё гладенько, что бы поле было, как стол. А мы с братом будущим летом там свои полёты учинять будем. Вот и станет Ходынка не укором в бездеятельности властей, а символом прогресса. А в Петровском дворце мы свой штаб организуем. Вот так по-тихому всё и забудется. А уж государю мы в уши надуем, что без тебя бы нам ничего бы и не организовать было. Глядишь, и не придётся менять тебе мундир на саван.
– Ох, князь Андрей, и мудер же ты не по годам.
– То что я мудер ещё тот, и без тебя известно! – и мы оба расхохотались. Перед отъездом из Москвы снова навестил Луцкого. Он провел меня к стенду с первым движком-Семёрочкой. Сегодня планировали первый запуск.
От греха отошли подалее. Долго его крутили, а он не хотел заводиться. Уж и смесь регулировали, и опережение выставляли, а он никак. Тогда я и присоветовал свечи поменять. Старые-то уже забрызганы. И в ноздри ему маленько эфира плеснуть, что бы хоть схватился. Так и сделали. Крутанули, движок чихнул и завёлся. Работал не особо ровно, но работал. Разок даже на максимум его вывели, так он показал 400 лошадок. Луцкий был поражен такой мощью. А вот я не очень. Подобный мотор на моём первом вертолёте Ми-1 без малого почти 600 лошадей выдавал. Ну да лиха беда начало.