Москва постепенно обретала очертания велосипедного колеса со спицами проспектов. И от барона Марка Николаевича пришло странное письмо по дип. почте. Если раньше перед ним, как перед послом сильнейшей державы мира, благодаря воздушному флоту России, на всех официальных приёмах послы других стран заискивали, то после Тунгусского взрыва все переключились на представителей САСШ. А уж сами янки всем своим видом давали понять, что самые сильные теперь они. И это нас настораживало.
– Если сейчас, благодаря нашему рывку вперёд за счёт авиации, мы могли чувствовать себя сильнейшими в мире, то теперь Америка обладает оружием, которого ни у кого нет и в ближайшие сто лет не будет! – сказал я.
– Да ничем она не обладает! – успокоил меня брат.
– С чего вдруг такая уверенность?
– А с того, что я подозреваю, что Тесла такой же попаданец, как ты и я. Только мы с тобой дилетанты из начала 21-го века, а он может быть ученый физик из века 25-го. Потехи ради устроил Тунгусское шоу. Но будучи человеком ответственным, отлично понимает, что давать такое оружие кому то в руки в наш варварский век, – это безумие. Вот и уничтожил всю документацию по этому проекту. Всё по Островскому: – Так не доставайся же ты никому! – а яркое подтверждение этому Вторая мировая. Да устрой он с десяток таких Тунгусов сразу после Пёрл-Харбора и не было бы Японии вообще. И не пришлось бы американцам воевать на Тихом океане и нести чудовищные потери. И не пришлось бы им потом делать из Нагасаки Хиросиму. Однако в нашей-то истории всё это было, а значит, такого оружия у Америки не было! – подытожил Кондрат.
– Как версия звучит убедительно. Тогда давай продолжать жить и трудиться, будто и впрямь поверили, что это был метеорит! – согласился я.
– Мне вот докладывают, что Феликс Дзержинский просится на допрос!
– Дозрел значит? Приглашай его на обед!
Феликса Эдмундовича было не узнать. Чуточку поправился, выпрямился, посвежел. Следа от кандалов на запястьях и в помине не было. Но главное взгляд. Взгляд такой будто бы не он у нас сидел, а мы сейчас у него на допросе и ему решать нашу дальнейшую судьбу.
– Ну что, товарищ Дзержинский, отобедаете с сатрапами? – спросил я лукаво.
– С удовольствием! Когда приговорённый сыт, то и палачам легче! – перефразировал он Броневого.
– Что надумали, сидя в казематах проклятого царизма?
– Когда объявите манифест о полной автономии и независимости Польши, то одновременно издайте указ об амнистии всех польских революционеров, а то мне одному возвращаться в Польшу не с руки. Могут не так понять.