– Что это ты удумал с посылкой нашей Балтийской эскадры в Лондон?
– Ничего нового я не придумал. Всё это уже было в нашем прошлом, но будущем. Или будущем из прошлого. Совсем запутался. Я много раз смотрел фильмы про Пёрл-Харбор и американские, и японские. Японцы долго готовились к этой атаке. У нас столько времени нет. Объяви, что до крестин цесаревича Балтийская эскадра не сдвинется с места, но сам с крестинами-то не торопись. А Главком ГВФ тем временем перекинет корпуса Павлова и Сиченко под Руан. С Великим князем Михаилом сам туда отбуду. Я теперь не наследник престола. Могу летать и рисковать сколько влезет.
Британцы с тевтонами ждут нас не раньше, чем через месяц. Пока крестины отгуляют, да пока целым флотом дотуда дошлёпают, мне хватит времени провести тренировки в какой-нибудь заводи. Наши Орланы с больших высот понаделали прекрасных снимков, где у них и что на якорях колтыхается.
Расставлю баржи с гравием, повтыкаю туда брёвен, на манер труб ихних линкоров и дредноутов в точности, как флот этих союзничков стоит и будем ребят туда гонять с учебными торпедами по сто раз на дню, пока не научатся каждый корабль узнавать в лицо. Повторим Пёрл-Харбор точь-в-точь. Если японцы в декабре 41-го команду к атаке дали словами: – Торо, торо, торо! – то мы пластинку Петра Лещенко запустим: – Эх раз, ещё раз, ещё много, много раз! – душевно поёт.
– Ну это на море. А на суше-то что? – спросил Государь.
– А на суше я тут в тетрадочке свои соображения изложил. Ознакомься на досуге. Ты же Верховный Главнокомандующий! Внеси свои поправки и сдай в Генштаб для подробной разработки. Зря что ли там у тебя генералы икру жрут.
– Сам-то там не особо геройствуй. Побереги себя! – сказал брат на прощание.
* * *
А в Лондоне готовились к торжествам в честь близкой победы над русским флотом. Уже были отчеканены памятные медали, Георг и Вильгельм заготовили поздравительные телеграммы. Моряки обеих флотилий целый месяц утюжили снарядами морскую гладь. Все пушки от мала до велика были развёрнуты на восток и пристреляны. Появление русских ожидалось не ранее, чем через неделю. Людям требовался отдых перед предстоящим сражением. И в субботу после обеда матросня с обоих флотов повалила на берег в увольнение. Во всех пивных слышалась англо-немецкая речь. Во все бордели выстраивались очереди. Девочки трудились с полной отдачей. А в чопорном Лондонском сити заведение майора Пронина принимало высший комсостав. По такому случаю куртизанки одели монашеские сутаны с полностью открытым задом. Они постоянно что-то роняли и нагибались, что бы понять. Такое зрелище не могло оставить равнодушными даже самых порядочных отцов семейств. Ведь монашки всегда считались самым запретным плодом. А ровно в полночь Смотрящая Кристи-Лекса передала в Центр лишь одно слово: – Расслабон! – этого было достаточно, чтобы за два часа до рассвета на всех аэродромах под Руаном была объявлена боевая тревога. Техники прогревали моторы, оружейники подвешивали боевые торпеды, а лётчики завтракали. Когда убрали посуду, то там же командиры авиакорпусов провели предполётную подготовку: