— О пивогах с капустой? — высказался Курт.
— Политых маслом? — Март хитро подмигнул остолбеневшему Еньке.
— С подфавистой ковочкой? — чуть подумав, добавил Курт.
— Говячих? — поспешил уточнить Март.
Мама поспешила прикрыть глаза, оттого что у нее закружилась голова. Это становилось невыносимым. Енька по-прежнему сидел, мертвой хваткой вцепившись в стул, но тоже был готов вот-вот расплакаться. Веснушки на его носу потемнели от негодования, мама знала, что так бывало всегда, когда ее сын злился. И в самом деле, разве можно так издеваться над голодными людьми?! В животе у него громко заурчало.
— Гоп-гоп, — радостно завопил Курт, — а вот и сигнал! Ты, — он ткнул своим коротеньким пальчиком в сторону мальчика, — мавф в сад, ввать тваву!
— Ч-ч-чего-чего? — пробормотал Енька, оглядываясь на маму, и ища у нее поддержки.
Курт сердито топнул своей толстенькой ножкой:
— Гововят тебе, иди вви тваву. Всю, какую найдефь.
— Вроде бы он говорит, что нужно нарвать травы, — прошептала мама, на всякий случай осторожно подталкивая сына в спину, заставляя пошевеливаться.
Курт и Март дружно загалдели.
— А ты умная, — подпрыгнул к ней Март и погладил ее по руке.
— Интевесно, а этот такой фе или тут нам повезло меньфе? — прищурившись, добавил Курт, бесцеремонно разглядывая Еньку.
Мальчик медленно, не спуская глаз со странных маленьких человечков, топтавшихся у очага, сполз со стула и поплелся на улицу. Он быстро вернулся с охапкой травы.
— Да что с ней делать-то, простые сорняки, — сообщил он с порога.
Курт и Март сердито на него зашипели. Как два старых дырявых резиновых мячика, если на них надавить посильнее.
— Ты, умник, лучфе иди к колодцу и пвинеси муки!
— А? Что? — он никак не мог привыкнуть к странной речи близнецов. — Муки? Ну да…
И помчался к реке. На каменной круглой стене колодца по-прежнему сидела белая куропатка и невозмутимо чистила перья. Рядом в зарослях травы действительно валялось маленькое деревянное ведерко, которым наверняка можно было что-нибудь черпать. Однако, немного поразмыслив, мальчик понял, что достать что-либо, не говоря уже о муке, из колодца было никак невозможно. Для этих целей он просто-напросто не имел никаких приспособлений. Енька заглянул в черную каменную дыру, но ничего особенного там не обнаружил. Если в ней что-то когда-то и хранилось, то очень глубоко и, скорее всего, слишком давно. И уж никак не мука! Он осторожно примостился на каменный краешек прямо напротив птицы, чтобы ее не потревожить. Та с равнодушным видом чистила перья на крыле. Послать ребенка к колодцу, из которого ничего нельзя достать, да еще и за мукой! Глупость какая-то. Все это просто не укладывалось у мальчика в голове.