— Фи, а пудинг-то у тебя безо всего! Пустой, — сморщился Курт, распробовав как следует.
— Но я… думала, что добавлю меда, а обнаружила, что он кончился. Банка пустая, наверное, в прошлый раз не рассчитала, когда подавала его с колобками, — с огорчением сказала мама, умолчав о том, что рано утром застала братцев, сидящими на корточках перед буфетом, когда они по очереди запускали пятерни в банку, и, причмокивая, лопали мед.
Чтобы их не смущать, мама тогда тотчас, сделав вид, что ничего не заметила, и, не сказав ни слова, вышла из дома.
Братцы переглянулись, Курт бесцеремонно схватил Еньку за рукав, и потащил по лестнице наверх. Следом помчался Март, держа пустую банку из-под меда.
— Помнифь, как ты вчева вешил покачаться на квеслице, — ехидно ткнул его в бок Курт.
— Тебе ведь не понвавилось, нет? — поддал жару Март, и Енька нахмурился, кое-что после того случая у него и вправду до сих пор побаливало.
С чего бы это им вздумалось над ним издеваться?
— Не всегда то, фто ты видифь, то самое и есть.
Енька только пожал плечами. Что тут скажешь — он окончательно запутался.
— Чего стоифь, как пень? — прыснул Курт, — ты фе пвишел сюда за медом, вазве не так?
Он сунул мальчику в руку банку и потащил его за спинку кресла. Енька не поверил своим глазам — всю ее с обратной стороны покрывали мелкие соты, наполненные медом.
— Собивай, только остовожно! — шепотом предупредили человечки, — а не то снова покусает.
Они захихикали, зажимая ладошками рты. Енька стал подставлять банку под соты, и потихоньку переправлять в нее мед. Когда набралось достаточно, они втроем спустились в столовую.
— О! Как чудесно! — удивилась мама! — я и не знала, что наверху вы держите улей!
— Это не мы, это наш маленький братец! — заржали коротышки, по-приятельски тыкая пальцами в живот мальчику.
— Не сказать, чтобы они крепко подружились… — Курт, резко дернувшись, от смеха собственной лохматой головой чуть не выбил банку из енькиных рук.
Мама взяла ее и обильно полила пудинг медом.
— Ты такая добвая…, — вздохнул Март, усаживаясь и разглядывая свои носочки, с которыми теперь не расставался ни днем, ни ночью в любую погоду.
— И поэтому мы долфны сказать вам ефе кое-что, — сказал Курт, усиленно набивая рот пудингом.
— Вообще-то мофно было бы обойтись и без этого, — добавил он, немного погодя.
— Но лучше, чтобы вы знали…, — пробурчал Март, отхлебывая липовый чай (для того, чтобы его приготовить, мама срывала только самые кончики листьев Травы «Рви Что Попало»).
— Это мы дали Юки огонь, — выпалили они хором, глядя почему-то в упор на Еньку.