— Я только чуть-чуть полежу, — сказал Енька, — у меня что-то разболелась голова.
Мама печально погладила его по плечу и поцеловала в лоб.
— Да-да, конечно. Все будет хорошо, — улыбнулась она, — вот увидишь!
…Мальчик лежал на маминой кровати с широко раскрытыми глазами и таращился в потолок. Он задремал и ему приснился потрясающий сон. Красивая и ужасная история, сказка, у которой пока еще не было конца. Во сне все встало на свои места и стало понятным. И теперь ему казалось, что он знает, что делать. Енька болтал ногой и вполголоса разговаривал сам с собой:
— «Я должен „попросить за них прощенья“. Кажется, так было сказано.
— Но у нас еще никогда не было такого прекрасного дома. А как же Курт и Март? Так неохота с ними расставаться.
— Они сами давно все решили. Пока дерево вернет им и всем остальным прежний облик, пройдут годы. Но они согласны ждать.
— Мы тоже могли бы остаться внутри!
— Но тогда это были бы уже не мы, правда? К тому же, здесь нет ни одной школы!»
Внезапно у мальчика стало очень легко на душе, и он решительно соскочил с кровати.
…Сквозь цветные стеклышки Енька различал физиономии Марта и Курта, которые, сплющив носы, в ожидании смотрели на него. Ему стало весело, он представил, как Курт стоит на стуле, а Март топчется рядом, отвоевывая у брата пространство, чтобы не свалиться. И они вытягиваются на носочках изо всех сил, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Енька знал, что Лимон сидит неподалеку на полу и ждет, высунув язык. А бестолковые влюбленные велосипеды, которые, судя по всему, когда-то жили в норке под мшистым валуном, все также связанные красной ленточкой, новенький, с иголочки летучий змей, сдувшийся мяч и другие предметы лежали и стояли на своих прежних местах, там, где они с мамой нашли их в первый раз. Енька на всякий случай еще раз хорошенько это проверил. Горе-автобус прижался тщательно вымытым в реке облезлым боком к дому и весь трясся от страха.
— Погоди-ка! — вдруг вспомнила что-то мама.
Она вытащила из своих джинсов пояс и привязала Тумана к крыльцу.
— Ну же, — ободрительно похлопала она его по боку, — ты же не хочешь всю оставшуюся жизнь бегать задом наперед. Это ужасно неудобно! И смотреть на тебя в таком виде — просто смех!
Солнце никогда еще не сияло так ярко. Не было ни единого дуновения ветерка, воздух будто застыл, приготовившись к чему-то важному.
— Плохая погода для запускания змея, — усмехнулся Енька, и мама улыбнулась ему в ответ. — Жалко, что ты не видела, он здорово летал!
Дом был великолепен, как всегда, в любое время суток. Енька подумал о том, как сильно они успели привязаться к нему. Вьюнки алыми гирляндами свисали с крыши. На черешне как обычно галдели птицы. Смородиновая чаща у основания дома сотрясалась — ежиное семейство дружно бросило все свои силы на сбор нападавшего за ночь урожая. На кедре бурундучата соревновались в дальности прыжков и носились с ветки на ветку как угорелые. Юки тут же на крыльце задумчиво рассматривала свою лапу. Гунила, Узелок и Пенка тихонько сидели на песчаной дорожке, как зрители в партере во время спектакля. Горы и речка блестели вдалеке на фоне зеленых холмов.