Он был единственной причиной, по которой их состояние осталось в силе даже после того, как скандал Эстер и его отец были втянуты. Это не помогло ей забыть об этом.
Эстер начала чувствовать себя расстроенной, когда ее сын продолжал смотреть на нее так холодно. Почему, почему он не мог быть таким легкомысленным и легко управляемым, как его сестра? Ее жизнь была бы намного лучше, если бы был.
Когда Дамен ничего не сказал, она сказала, защищаясь:
— Ты не можешь винить меня за то, что она твоя шл*ха! Она здесь, одна в доме мужчины и в твоей одежде. Как ты думаешь, что сказали бы Кокинисы, если папарацци сумеет сфотографировать вас обоих, и напечатает для всего мира?
— Я скажу это в последний раз, мама. Ты не должна говорить или думать о ней как о шл*хе. Если да, то ты будешь сожалеть о последствиях.
Фьюри крепко сжала ручки своей дизайнерской сумочки, единственное, что она могла сделать, чтобы не дать Дамену заслуженную пощечину, как она могла, когда была молода. Но, конечно, она больше не могла этого делать. Дело было не только в том, что он был взрослым человеком. Дамен также контролировал струны кошелька, и в ее мире этот человек был богом.
— Почему ты пришла сюда?
— Кокинисы хотят встретиться сегодня вечером, а не на следующей неделе.
— Нет.
Эстер сглотнула.
— Я уже приняла приглашение и сказала им, что ты тоже хочешь встретиться с ними. Она попыталась не дрогнуть, когда Дамен ругнулся. — Это будет вверх невежливости, если ты отменишь это с таким опозданием.
Дамен горько рассмеялся.
— Ты осмелилась читать мне лекции?
Эстер окрашена в заостренную зазубрину. Притворяясь, что она не расслышала его слов, она продолжила:
— Кокинисы хотят назначить дату свадьбы, и я согласилась. Девушка ждала достаточно долго, она была бы посмешищем, если бы ты держал ее в подвешенном состоянии.
— Ей всего двадцать лет.
— Но она была твоей невестой с пятнадцати лет.
Урок 8
Чтобы поймать греческого миллиардера, ты должна научиться прощать.
Она сказала: — Потому что греческий миллиардер не всегда умный человек.
Он сказал: — Ты слишком сурова. Разве ты не слышала о трудностях, делающих победы со всеми более сладкими?
Она сказала: — Только подумай, что все жены греческих миллиардеров диабетики.
— Что случилось, Майри? — тихо спросила Мэнди, когда они устроились за своим обычным столом в кафе на обеде.
Она, нежно улыбаясь, покачала головой.
— У меня была интрижка с греческим миллиардером, вот и все.
«Это было не все», — подумала Вельвет. Майри выглядела такой хрупкой, что теперь она серьезно испугалась, что ее подруга разрушится, просто упомянув