- Мила? - голос Мигара вырвал из грез.
Подарив мужчине извиняющуюся улыбку, я протянула руку. Он помог мне выбраться на пирс и, прижав к себе, заставил заглянуть в глаза.
- Мил, самое главное, что ты должна знать, это то, что я любил, люблю и буду любить только тебя. Ты мой воздух, моя жизнь, мой свет и моя суть… Не отбирай у меня все это.
- Даже не сoбираюсь, – робко улыбнулась я. – И… - замялась, боялась сказать это, но видела, что мужчина ждет. – Мигар… - Он не стремился мне помогать, лишь пытливо смотрел и ждал. – Я… тогда… - Лицо любимого не выражало ни одной эмоции, а страх внутри меня разрастался с немыслимой скоростью. - Я ушла, потому что люблю тебя больше жизни!
Выпалив, зажмурилась, затаив дыхание, и когда горячие губы накрыли мои уста, осознала всю глубину всепоглощающего счастья. Боги, как же важно говорить правду.
- Глупенькая, – простoнал мужчина мне в губы, на миг оторвавшись. – Я всегда это знал, ведь стражу положено знать обо всех чувствах и эмоциях авары, даже если боги ее ещё не признали. Важно, чтобы ты сама обо всем этом знала и не отвергала свою суть.
- Боги… - хрипло выдохнула я. – Они украли у нас десять лет…
- Мы все наверстаем, ведь теперь мы лами, и хотят они или нет, мы единственный источник реальной веры в то, что они существуют.
Развернув меня к дому, Мигар повел к воротам. Навстречу нам двигались четыре мужские фигуры. Не надо было быть аварой, чтобы догадаться, кто это.
- Привет, Мил, – первым подал голос Игор.
Все такой же задиристый, с искрящимися весельем глазами. По левую руку от него стоял Дилан, открыто улыбаясь мне, по правую Раден, лукаво щуря карие глаза. За десять лет они ни капельки не изменились, ну, может, плечи стали чуть шире, да черты лица чуть резче, но в целом все те же безалаберные мальчишки.
- Вы вместе? - усмехнулся Игор.
- А ты сомневался? - грубо уточнил Мигар, и я тут же сжала руку любимого, успокаивая.
- Нет, не сомневался, - искренне улыбнулся брюнет, сверкнув желтыми глазищами.
Игор и в юности так делал, что всегда подтверждало очередную подлянку. В этот раз он не изменил себе. Сделав шаг в сторону, он дал дорогу тому, кто стоял за его спиной. Мое сердце дрогнуло, когда наши взгляды пересеклись.
- Мила… - тихо выдохнул брат. Сделав шаг впеpед, он замер.
Впервые я видела на лице родного человека столь искреннюю печаль. Сердце сжалось. Считала ли я его виноватым? Сложно быть судьей тогда, когда и сама нахoдишься под следствием. Когда-то подруга в шутку сқазала – не суди, да и тебя судить никто не будет. Простить? Да, но тогда сначала надо предъявить обвинение, а свалить на Стива все беды– это значит признать свою несостоятельность, нести наказание за ошибки, которые совершила сама. Ведь именно я бегала от родных десять лет.