— Спасибо, не надо.
Она плотнее прижала к бедру сумочку, убрала расческу и посмотрела на Жене убийственно-равнодушным взором.
— Я уже закончила.
«Тварь, — злобно подумал Виктор. — Сразу видно, что опытна. Но я не таких обламывал!»
Однако его лицо, как ни в чем не бывало, продолжало светиться невинной дружелюбной улыбкой. Огромные голубые глаза излучали восторг.
«Нет, милый мой, на это ты меня не возьмешь. Придумай что-нибудь новое. Я — воробей стреляный!» — Римма чуть было не проговорила этого вслух.
С непроницаемым выражением на лице она заметила ледяным тоном:
— Должно быть, вы родом из Оверни, если не ошибаюсь?
Парень с готовностью кивнул, продолжая пожирать ее восхищенным взглядом.
— То-то я чувствую проступающий иногда в вашей речи акцент.
Она порылась в сумочке и вынула сигарету.
— Я сама из Парижа…
Удар был рассчитан точно. Столичный снобизм всегда выводил провинциалов из себя, отбивая всякую охоту общаться. И он достиг своей цели. Его улыбка завяла; в глазах вспыхнуло недоумение, переросшее затем в учтивую враждебность.
— О, Париж! — с издевкой процедил он сквозь зубы и, демонстративно отвернувшись, сплюнул в лужу.
«Клиент спекся», — усмехнулась про себя женщина, проверяя карманы в поисках зажигалки. Ей вдруг стало не по себе: зажигалки в карманах не было. Со все возрастающей тревогой она принялась перетряхивать сумочку, хотя знала наверняка, что туда ее не клала.
Почувствовав легкое головокружение, Римма пыталась вспомнить, оставила ли она ее в пикапе или забрала с собой, но напрасно. Мысль, что Белборода — убийца, настолько ее потрясла, что про зажигалку она при всем желании не могла ничего вспомнить.
Она нахмурилась. Если только она забыла ее в «БМВ», дело могло принять скверный характер.
В общем-то, это была обыкновенная зажигалка, но вот ее отпечатки пальцев на ней могли сказать полиции слишком многое. Через архив Министерства внутренних дел установить ее личность труда не составит, стоит лишь направить запрос. Все иностранные журналисты находились под пристальным наблюдением властей, и у них наверняка было ее досье.
Римму пробрала дрожь.
«Спокойно, не паникуй!» — приказала она себе, хотя было от чего прийти в волнение. При любой проводимой полицейской операции, любое, казалось бы, рядовое событие, проходящее по полицейским сводкам в районе, где разворачиваются действия, автоматически обретает статус чрезвычайного. При обнаружении жандармами брошенного «БМВ», они наверняка проинформируют об этом специалистов по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Те в свою очередь обязательно тщательно осмотрят машину, и если зажигалка осталась там, она будет найдена. В этом случае уже можно не сомневаться, что по снятым с нее отпечаткам пальцев будет составлен запрос в Париж для установления личности ее хозяина. А когда обнаружат, что ею является не кто иная как Римма, то, не дожидаясь данных по владельцу автомобиля, власти серьезно ею заинтересуются — мимо самого непроходимого глупца не пройдет тот подозрительный факт, что ее появление в этом районе совпало во времени с ожидаемым появлением русского наркоторговца. Ее могут принять за его сообщницу. Но если даже ей удастся выкрутиться, работа в Париже для нее будет закончена однозначно. Засвеченная полицией, Центру во Франции как разведчик она будет больше не нужна. Она не сможет исполнять свои обязанности в полном объеме, поскольку власти возьмутся за нее всерьез. Усилив наблюдение, больше не дадут ей сделать и шагу без своей опеки. Следствием этого станут ее недолгие сборы, и… обратно в Москву.