Дина вздрогнула, как от пощечины. Она уже успела отвыкнуть от оскорблений. Подавив всхлип, она присела и стала собирать деньги.
— Похоже, тучи сгущаются, — произнес тот мужчина, что сидел в кресле.
— Я решу проблему! — рыкнул Павел. — Эй, Ди-и-ина… Где Лео?
— На мальчишнике, — ответила она тихо. — У Егора.
— О черт! Точно! Это сегодня? Илья тоже там?
— Наверное. Я не знаю.
Она ползала по полу, потому что оставить вот так деньги, заработанные для близнецов, было невозможно. Никто из мужчин ей не помог.
— Ты саба Лео, детка? — спросил мужчина из кресла.
— Да, — ответила она.
— Аферистка, прибравшая к рукам моего друга, — фыркнул Павел. — Не верь ей, Герман. Охотница за чужими деньгами.
— Ты носишь ошейник Лео, детка? — снова обратился к ней Герман.
— Нет…
— Да брось ты эти бумажки! Они не твои! — Павел наклонился, схватил Дину за волосы и рывком поднял с колен. — Отдай!
Он выхватил купюры из кулака, порвав несколько, швырнул их в сторону и дыхнул ей прямо в лицо перегаром:
— А, может, ты мне и поможешь, Ди-и-ина? Сколько за нее дадут на аукционе, Герман?
— Столько, сколько тебе надо, точно не дадут.
— Да ну! Давай попробуем.
— Паш, если она под опекой Лео, то…
— На ней нет его ошейника! И она пришла на вечеринку, где правила одинаковы для всех: свободные сабы продаются с аукциона.
— Я пришла, чтобы помочь вам, — прошептала Дина, с трудом сдерживая слезы. — Я думала, что вы — друг Лео…
Пощечина оглушила ее и сбила с ног.
— Я хочу, чтобы ее подготовили к аукциону, — прошипел Павел, обращаясь к охраннику.
— Твое право, — заметил Герман. — Но запомни, что я был против.
Дина расплакалась. Что-то теплое текло по подбородку. Павел разбил ей губу. Ерунда. Гораздо страшнее то, что с ней собираются сделать. Продать на аукционе. Кому? За что? Ведь все — добровольно, разве нет?
— Пойдем.
Охранник помог ей подняться с пола и вывел за дверь.
— Отпустите меня, пожалуйста… — попросила Дина сквозь слезы. — Я не знаю ни о каких вечеринках, я только принесла деньги…
— Да не бойся ты так. — Охранник вел ее куда-то, придерживая за локоть. — Это просто игра. Ты скажешь о своих предпочтениях, постоишь на сцене, кто-то из Домов купит тебя на одну сессию.
— Я не хочу!
— А я не могу тебя отпустить, меня с работы выгонят.
Это Дина могла понять, хотя ее саму колотило от ужаса. Как будто все происходит не с ней. От мысли о том, как рассердится Лео, когда узнает об аукционе, ее тошнило. И хотелось, чтобы узнал, поскорее узнал, приехал и забрал ее из этого кошмара.
Ее вдруг осенило, что у нее есть телефон. Можно же позвонить! Если Лео еще недоступен, то вызвать полицию.