Шум города даже не думал стихать. Первейший и главнейший из храмовых миров был охвачен бесконечным буйством эмоций в сопровождении криков и гомона. Целые народы жили, множились, увядали и исчезали на этой планете. Машины набожности Министорума, двуногие монстры из стали, окутанные языками прометиевого пламени, выбирались из своих ячеек. Они бродили среди сгущающихся теней, проклиная древнего врага и прославляя вечное правление Повелителя Человечества. Жаровни ярко пылали, грузовые корабли продолжали прибывать с орбиты, а бесчисленные потрескавшиеся губы продолжали шептать бесконечные молитвы.
Спиноза наблюдала за закатом с вершин Корвейна, стоя напротив панорамного окна из бронестекла. Вид открывался неидеальный: более могучие и высокие шпили окружали их относительно небольшую крепость, заслоняя вид гигантскими стенами из почерневшего адамантия, но свет заходящего солнца можно было разглядеть в конце единственного просвета с западной стороны. Рукотворный каньон пылал красным, будто наполненный углями из кузнечного горна.
Дознаватель услышала, как в комнату вошел Кроул, и обернулась, чтобы поклониться ему. В лучах заходящего солнца инквизитор казался жуткой угловатой тенью, вырванной из глубокого темного колодца и силком притащенной в мир людей.
Кроул раздраженно отмахнулся от поклона и потянулся за бокалом. Просторный, украшенный богатой инкрустацией стеллаж служил хранилищем для множества графинов самой разной формы, наполовину пустых, соседствующих со столь же разнообразными кубками.
— Выпьешь, Спиноза? — спросил инквизитор, наливая себе что-то темно-синее.
— Нет, спасибо, милорд.
— Кроул. А что так? Ты столько времени ползала по грязи. Почему бы не выпить?
— Я все еще на службе.
— До самой смерти, да? Устанешь ждать. — Он, смакуя, проглотил напиток и налил себе еще. — Ты слишком напряжена, дознаватель. Мне это не нравится. — Инквизитор снова пригубил бокал. — Ты так сгоришь быстрее, чем ведьма на костре, а мне этого не нужно.
Спиноза устало вздохнула. Это была детская игра, примитивная попытка вывести ее из себя.
— Вы желаете услышать отчет о результатах сегодняшней работы? — спросила она.
— Хегайн мне уже доложил, — сказал Кроул, усаживаясь в удивительно роскошное кресло, — но я с радостью выслушаю, если ты сможешь что-то добавить.
— Лишь свои извинения. Я наложу на себя епитимью.
— Твоя воля. Я не требую подобных вещей. — Он повертел бокал в руке, наблюдая за преломляющимися лучами заходящего солнца. — Ты потеряла подозреваемого, что-то помешало успеху миссии. Бывает. Хегайн сообщил, что ты достойно себя показала, и я доверяю его мнению. Но объясни, за кем ты там бегала?