И тут я вспомнил всё. Всю свою паршивую жизнь. Родственников-уродов, что довели меня до алкоголизма, а потом упекли меня в психушку, дав на лапу главврачу; больную печень и отбитые почки; кредиторов и коллекторов; безуспешные поиски работы. Вдруг я понял, что там, в другом мире, когда я был девочкой-волшебницей, мне было намного лучше, чем здесь. И отчетливо осознал, что хотел бы остаться там навсегда.
'Ты уверен, что хочешь вернуться?' — раздался в голове вкрадчивый голос?
'Хочу!' — также мысленно ответил я. — 'Лучше быть двенадцатилетней девочкой-волшебницей, чем так жить.'
'Ну смотри, не пожалей!' — ухмыльнулся голос.
Больничная палата свернулась в точку и исчезла вместе с погасшим сознанием.
— Эй, Рени, девочка моя, что с тобой?! Очнись!
Эпилог. Два месяца спустя.
Рени, помахивая дамской сумочкой, шла по улице. Лёгкое платьице развевалось под теплым ветром, цепляло голые коленки, отчего ей казалось, что кто-то подкрался снизу и щекочет пёрышком. Туфельки бодро стучали по брусчатке.
После удара по голове ушли в прошлое за заботами и делами недолгие приключения. Отдалились в глубины памяти фейка Динь-Динь и её колючие молнии. Маттис уговорил целительницу Висенну забрать волка Хамфри с собой, пообещав, что Геральт присмотрит за ним в Майене, убедив, что в городе зверю не место. Хамфри выл, ругался, обзывал Рени дурой и неблагодарной скотиной, бросающей лучшего друга на произвол судьбы, но всё-таки был вынужден отправиться в Майен. Рени очень надеялась, что ему и правда там будет лучше.
С магией тоже ничего не получалось. Пока был рядом Хамфри, можно было тренироваться. Он направлял, указывал на ошибки и учил правильному пафосу. Теперь же подсказывать стало некому, а попытки тренироваться не давали никакого видимого результата. Наверное, Рени что-то делала не так. Мороженщика тоже найти не удалось. Девочка долго бродила по улицам в поисках этого кафе, умудрившись несколько раз основательно заблудиться, но поиски так и не увенчались успехом. В итоге, дело было заброшено, а силы направлены на учёбу. Она научилась кое-как читать и писать, выучила арифметику, которая шла у неё с такими успехами, что Рени смогла удивить даже умудренных опытом математиков из городской Академии Наук.
Висенна, согласившаяся остаться на недельку, часто разговаривала с Рени. Можно даже сказать, что за такое короткое время они стали почти подругами, несмотря на разницу в возрасте.
Ну, а главным плюсом оказалось то, что счетчик, первое время росший как на дрожжах и достигший пятидесяти шести, потихоньку пополз вниз. Жизнь налаживалась, а Маттис, получивший после поимки любителя маленьких девочек приглашение поступить в ряды городской стражи, прорвался сквозь бюрократические препоны и всё-таки удочерил Рени. И теперь она смело и с гордостью представлялась на улице незнакомым людям: