Я содрогаюсь.
О боже, это Джексон Картер, для всех просто Джекс или Непобедимый, потому что он уже три раза выживал после таких ранений, которые для других оказались бы смертельными.
Толпа ревет его имя, частота моего пульса зашкаливает. Одна из рабынь даже кричит: «Джекс, возьми меня!»
Однако он оставляет ее без внимания.
Я с опаской поворачиваю голову к рабыне, она стоит одной из первых в ряду. Это брюнетка, которая едва ли старше меня — ей не больше тридцати. У нее такая же женственная фигура: большая грудь, круглые ягодицы. Она что, сумасшедшая?
Один из охранников приставляет дуло пистолета к ее голове… она замолкает.
С бешено колотящимся сердцем я перевожу взгляд на сцену — это происшествие ничуть не обеспокоило Джекса.
Я знакома с ним лично, потому что я его оперировала! Он самый крупный и сильный из Воинов. Хотя всего три месяца назад Джекс был на волосок от смерти, он уже снова вернулся на фронт. Он действительно кажется непобедимым.
Со дня смерти своего брата, говорят, он потерял жалость. Или остатки нее. Но какому Воину свойственна гуманность?
Я стараюсь незаметно рассмотреть Джекса, и действительно вижу на его крепком теле кровь, ссадины, небольшие раны и старые побледневшие шрамы, которые остались от той гранаты.
Джексон скользит безучастным взглядом по рабыням, брюнетке достается лишь немногим больше его внимания. Он не кажется особо заинтересованным. Он не улыбается, выражение лица мрачное. С тех пор, как он чуть не погиб от взрыва гранаты, он не брал себе ни одной рабыни. Говорят, он стал абсолютно хладнокровным и сражается еще отчаяннее, чем прежде. Он — машина для убийства.
Мониторы показывают его на боевом задании: он снайпер, а еще он непревзойден в ближнем бою. Джекс никогда не упускает свою цель.
Внезапно наши взгляды встречаются, его голубые глаза становятся шире. Я поспешно отвожу взгляд, и очень хочу, чтобы он меня не узнал.
«Пройди мимо, пройди мимо», — мысленно проговариваю я, но он останавливается перед пультом ввода.
Затаив дыхание, толпа замирает. Стоит гробовая тишина. Из всех моих пор сочится ледяной пот, я отчаянно прикусываю изнутри нижнюю губу. Затем раздается чей-то крик, и зал взрывается аплодисментами, сопровождаемыми сообщениями по громкой связи и восторженными комментариями ведущего:
— Мы уже потеряли надежду, но это случилось: Джекс сделал выбор, возможно ли такое?
Я поднимаю взгляд, мои внутренности стягивает в узел, и я начинаю задыхаться. Я чувствую горечь во рту, перед глазами танцуют черные точки. Как парализованная смотрю я на кроваво-красную цифру: тринадцать.