– Еще не поздно, Лоран! – сказала другая девочка. – Прыгай в окно. А я лучше поживу.
– Трусиха, – презрительно бросила Лоран. Вторая подскочила к ней – ударить за оскорбление. Но старшая Энуан шикнула на обеих и указала на дверь.
На пороге стоял мужчина, невысокий, жилистый, с короткими светлыми волосами. Раньше дети не видели его во дворце. Он молча обвел взглядом комнату, задержался на лежащем Итахе, безошибочно отыскал среди детей старшую.
– Вы принцесса Энуан? – спросил он на кситланском наречии с заметным акцентом.
– Я Энуан. Я понимаю общий язык, – ответила девушка на общеремидейском.
Незнакомец мотнул головой.
– Я не говорю на том наречии, – продолжил он на кситлану. – Пойдемте со мной. Я отвезу вас домой.
– Наш дом далеко, – сказала Энуан.
– Дорога будет долгой, – поддакнул незнакомец.
Дети ахнули, не веря услышанному.
– Вы отвезете нас на родину?! В Кситлану?!
– У вас есть другой дом? Или вы хотите остаться здесь?
– Кто вы?
– Можете называть меня Че. Пойдемте. Иначе придут друзья этого мага, – он кивнул на Итаха.
– Что с ним будет? – спросил Кору.
Че подошел к лежащему на полу магу и присел на корточки.
– С ним? С ним все будет хорошо, – проговорил он, опуская руку на спину Итаха, туда, где между лопаток билось сердце. – Вода ушла. Ему больше ничто не угрожает. Он восстановит силу и придет в себя. А вот нам надо спешить, чтобы уйти незамеченными. Следуйте за мной.
Светловолосый незнакомец поднялся, взял за руку принцессу Энуан и повел прочь из комнаты. Остальные дети последовали за ними. Мальчик Кору держал на руках мертвую малышку. Никто не узнал, что сердце Итаха остановилось в тот же миг, когда Че коснулся его спины.
Наводнение длилось несколько часов, сопровождаясь подземными толчками. Редкие строения, которым посчастливилось уцелеть в Сожжении, рушились; обломки затягивало в открывшиеся разломы и трещины. Людей и животных сносило водой в разверзтую пасть земли.
Разломы пролегали не хаотично, не беспорядочно. Они складывались в единую линию – петляющую, извилистую, но непрерывную. Туда стекала вода и принимала форму упорядоченного потока, текущего с юга на север, в направлении Ледовитого Океана. Разлом обратился речным руслом – таким широким и глубоким, какого не имела ни одна река Ремидеи и других материков.
Водная стихия захватывала все живое на пути. Единицы, наделенные везением и сохранившие присутствие духа, ухитрялись спастись от неумолимой воды. Волны новорожденной реки, серые от пепла, колыхали несколько наспех сооруженных плотов. Люди использовали все что могло держаться на воде – деревянные телеги, доски, столешницы. Кто-то успевал скрепить между собой бревна, оставшиеся от порушенного дома. Все это стремительно неслось на север вперемешку с трупами, обломками и бытовой утварью.