— «Нет» в каком смысле?
— Во всех.
Он помолчал, затем хрипло поинтересовался:
— Вам не нравится кольцо?
— Мне не нравитесь вы.
— Вам не нравлюсь я?! — потрясенно переспросил мужчина. А затем произнес с яростью: — Элизабет, что во мне вообще может не нравится?
И я высказала:
— Ваше поведение, ваш характер, ваши высказывания, ваши поступки, ваш нрав, ваша мстительность, ваше отношение к людям, в общем и целом — вы!
Аверан сузил глаза. В его взгляде промелькнуло что-то откровенно нехорошее, и последующие слова мне не понравились так же.
— Элизабет, — слегка растягивая буквы, произнес он, — вы ведь осознаете, что у вас нет иного выхода, кроме как принять мое излишне щедрое предложение?!
Судорожно вздохнув, я ответила:
— Лорд Аверан, я отчетливо осознаю, что мне девятнадцать лет, я происхожу пусть не из знатной, но хорошей семьи, и соответственно у меня высокие шансы на устройство личной жизни, так что вынуждена вас разочаровать — вы не единственный выход из положения, не стоит преувеличивать свою роль в моей жизни.
Но противореча сказанному мной, Аверан вновь, с тем же хищным растягиванием гласных в моем имени, произнес:
— Элизабет, просто поверьте — у вас нет иного выхода, кроме как принять мое щедрое предложение.
Я не стала никак комментировать его слова, сообщив:
— Не смею более задерживать вас, лорд Аверан. И буду крайне благодарна, если вы заберете ваше кольцо — поверьте, мне неприятно наблюдать тот культ, который формируется вокруг этой «реликвии».
Аверан поднялся.
Но вместо того, чтобы отправиться за кольцом, медленно приблизился ко мне вплотную, безотрывно глядя в мои глаза. Его поведение пугало, как и его взгляд.
Слова напугали не меньше:
— Глупая наглая девчонка, я даю тебе последний шанс отправиться за папенькой и принять и мою щедрость, и мое благородство, иначе клянусь — ты пожалеешь.
Внутри все содрогнулось, и мне сложно понять — от страха, возникшего после сказанного герцогом «ты пожалеешь», или от столь близкого нахождения его светлости. Боги, мне казалось, что я ощущаю его дыхание и жар исходящий от его тела.
Но загнав собственные чувства как можно глубже, я с вызовом спросила:
— Это угроза, лорд Аверан?
И получила в ответ:
— Да, Элизабет, это угроза.
Я потрясенно промолчала, герцог продолжил:
— Вы были правы, мисс Хемптон, я возжелал вас с первого взгляда, с того момента, как вы, в отличие от всех остальных, покорно склоняющих головы, взглянули на меня с вызовом. И я утонул в ваших огромных карих, словно у лесной лани, глазах. И вы были правы в другом — я действительно следил за вами весь вечер, желая убить каждого, кому вы улыбались, кто прикасался к вам в танце, каждого, кто вызывал у вас ваш неповторимый серебристый смех… Буду откровенен — я последовал за вами в сад, намереваясь поступить примерно тем же образом, что и лорд Кроу, но ваш ответ ему наглядно продемонстрировал, что передо мной не только симпатичная мордашка… оказалось, что эта мордашка еще и с норовом. Был ли я взбешен оглаской моих слов? Неимоверно. Но значительно более бесило то, что я желал вас с каждым днем все сильнее. Возвышенные чувства? Влюбленность? Любовь? К дьяволу, Элизабет, это болезнь! Чертова проклятая болезнь, вынуждающая сходить с ума от одного вашего присутствия, и корчиться, не имея возможности вас видеть, от болезненного неутолимого голода по вам. И ваша проблема в том, мисс Хепмтон, что я утолю этот голод, с вашим на то желанием, или без него.