— Еще не поздно, Лоран! — сказала другая девочка. — Прыгай в окно. А я лучше поживу.
— Трусиха, — презрительно бросила Лоран. Вторая подскочила к ней — ударить за оскорбление. Но старшая Энуан шикнула на обеих и указала на дверь.
На пороге стоял мужчина, невысокий, жилистый, с короткими светлыми волосами. Раньше дети не видели его во дворце. Он молча обвел взглядом комнату, задержался на лежащем Итахе, безошибочно отыскал среди детей старшую.
— Вы принцесса Энуан? — спросил он на кситланском наречии с заметным акцентом.
— Я Энуан. Я понимаю общий язык, — ответила девушка на общеремидейском.
Незнакомец мотнул головой.
— Я не говорю на том наречии, — продолжил он на кситлану. — Пойдемте со мной. Я отвезу вас домой.
— Наш дом далеко, — сказала Энуан.
— Дорога будет долгой, — поддакнул незнакомец.
Дети ахнули, не веря услышанному.
— Вы отвезете нас на родину?! В Кситлану?!
— У вас есть другой дом? Или вы хотите остаться здесь?
— Кто вы?
— Можете называть меня Че. Пойдемте. Иначе придут друзья этого мага, — он кивнул на Итаха.
— Что с ним будет? — спросил Кору.
Че подошел к лежащему на полу магу и присел на корточки.
— С ним? С ним все будет хорошо, — проговорил он, опуская руку на спину Итаха, туда, где между лопаток билось сердце. — Вода ушла. Ему больше ничто не угрожает. Он восстановит силу и придет в себя. А вот нам надо спешить, чтобы уйти незамеченными. Следуйте за мной.
Светловолосый незнакомец поднялся, взял за руку принцессу Энуан и повел прочь из комнаты. Остальные дети последовали за ними. Мальчик Кору держал на руках мертвую малышку. Никто не узнал, что сердце Итаха остановилось в тот же миг, когда Че коснулся его спины.
Наводнение длилось несколько часов, сопровождаясь подземными толчками. Редкие строения, которым посчастливилось уцелеть в Сожжении, рушились; обломки затягивало в открывшиеся разломы и трещины. Людей и животных сносило водой в разверзтую пасть земли.
Разломы пролегали не хаотично, не беспорядочно. Они складывались в единую линию — петляющую, извилистую, но непрерывную. Туда стекала вода и принимала форму упорядоченного потока, текущего с юга на север, в направлении Ледовитого Океана. Разлом обратился речным руслом — таким широким и глубоким, какого не имела ни одна река Ремидеи и других материков.
Водная стихия захватывала все живое на пути. Единицы, наделенные везением и сохранившие присутствие духа, ухитрялись спастись от неумолимой воды. Волны новорожденной реки, серые от пепла, колыхали несколько наспех сооруженных плотов. Люди использовали все что могло держаться на воде — деревянные телеги, доски, столешницы. Кто-то успевал скрепить между собой бревна, оставшиеся от порушенного дома. Все это стремительно неслось на север вперемешку с трупами, обломками и бытовой утварью.