– Ты тоже выглядишь очень мило. И цвет тебе к лицу, – мягко сказала Этель.
– Как есть, фрау Этель! Как есть. – Вольфганг не упустил возможности полюбоваться на принаряженных девушек. – Луковка чисто принцесса. Кем ты там собралась назваться? За зеленым столом молчать не следует, а уж двух фрекен расспрашивать будут.
– Но ведь они идут не вместе, – взволнованно заметила Кларисса, по привычке заламывая тонкие руки. – Им даже нельзя показывать, что они знакомы, или всему конец! О, я не могу выносить такого накала!.. Какой риск! Луковка, ты приготовила свою роль?
– Олле сказал, что нужно что-то скромное, не бросающееся в глаза. Поэтому я учительница из женской гимназии, что в Орене.
– В разэтаком платье ты такая же гувернерша, как я счетовод в банке, – хмыкнул Вольфганг. – Не пойдет!
Луиза вновь прикоснулась к струящейся юбке из серебристой ткани с бледно-розовыми цветами. Этель могла бы использовать ее для платья Чайки, но яркой брюнетке не шли эти цвета. Из узкого, усеянного грязно-зелеными пятнами отколовшейся амальгамы зеркала на Луизу внимательно и, пожалуй, даже слишком строго взирала чужая девушка – старше, чем она себя помнила. Но наряд и вправду был слишком богатым для простой учительницы.
– А за кого бы ты меня принял? – спросила Луиза, не в силах оторваться от отраженных переливов цветов и побегов на подоле, от кипенно-белой блузы с округлым воротничком, подвязанным узкой черной лентой.
– К примеру, за молоденькую вдовушку какого-нибудь коммерсанта, которая устала от траура. Ты бы хоть улыбнулась, – прокряхтел Вольфганг и подмигнул Клариссе. – Пришла, скажем, в игорный дом развеяться, а заодно и нового муженька подыскать.
– Старый бесстыдник, – оскорбленно прошипела Кларисса. – Много ты знаешь о молоденьких вдовах! Но легкий флирт не повредит делу, – закончила она.
– Каково, а? – Чайка вернулась: теперь воздушные волны манишки украшала овальная камея из агата и кости с изображением александрийского воина в шлеме. – От маменьки осталась, одна-единственная побрякушка.
– Дивно-дивно, – закивали присутствующие.
– Только что делать с этим вот? – Картежница почти коснулась носом зеркала, тыча пальцем в рубец от ожога, который паутиной раскинулся на виске и достигал скулы. Обычно его скрывали челка и латунный козырек кепки. – У благородных дам шрамов не бывает!
Луиза хотела было возразить, но ее опередили:
– Бывают, любезная фрекен, и весьма уродливые. Одни прячут их под пудрой, а другие – в душе. – В проходе появился Фабиан в грязной рабочей рубахе, а за ним толпились Павел, Олле и Пэр. – Позвольте заметить, сегодня вы чудо как хороши.