Оглянувшись по сторонам, Луиза вдруг осознала, что они зашли в ту часть дворца, которая полностью принадлежала принцессе; здесь располагались кабинет, библиотека, будуар и личный зимний сад Ее Высочества. Повсюду царил вкус девятнадцатилетней Агнесс: каждую полочку, каждую рамку и подлокотник украшали замысловатые завитки, позолоченные ракушки и фигурки пухлых купидонов. В остальном дворце преобладал строгий имперский стиль, словно отражение самого Иоганна Линдберга.
Принцесса Агнесс была из тех счастливых созданий, которых при жизни обожествляют и почитают: ей посвящали сонеты и оды, романсы и концерты, ее портреты писали во всех возможных техниках, а женщины копировали ее образ. Весь мир словно хотел запечатлеть совершенство юной принцессы. Она была похожа на своего отца, только в смягченной, женственной версии: грива каштановых волос, уложенных по последней моде в высокую прическу с длинными отдельными локонами, распущенными по плечам, лицо сердечком и глаза серые, как грозовое небо. Фигура ее была склонна к пышности, но там, где необходимо, жестко зашнурована и перетянута. Придирчивый критик мог бы сказать, что Агнесс слегка портит нос с горбинкой, но вряд ли осмелился бы. Луиза любила ее, как любят кумиров все юные создания – искренне и бескорыстно, не видя ни малейших недостатков. Но даже когда они находились в одной комнате, что случалось крайне редко, принцесса была далека от нее, как небесное светило.
Поэтому Луиза была взволнована, когда поняла, что Гуннива ведет ее к будуару принцессы. Лу не могла видеть лица девушки, но была уверена, что губы той недовольно поджаты – став фрейлиной, Гуннива старалась держать Луизу подальше от Агнесс.
Они застали принцессу полулежащей на тахте: прикрыв глаза, она слушала замысловатую пьесу для клавикордов в исполнении второй своей фрейлины, графини Адрианы. По лазурным шелковым обоям комнаты порхали райские птицы всех оттенков огня. Сама принцесса была в простом домашнем платье из кремового атласа с вышитыми по подолу темно-синими васильками и виноградной лозой. Заметив вошедших девушек, она оживилась, приподнялась на округлом локте и жестом подозвала их поближе.
– О, я вижу, ты привела свою юную помощницу? Чудесно, Гуннива! Ты уже объяснила девочке, что от вас требуется?
– Нет, Ваше Высочество. – Фрейлина стушевалась. Видимо, Гуннива так злилась по дороге в будуар, что забыла передать Луизе, что было велено.
– Ничего страшного, я сама объясню. Боги, как же я вам завидую – вас ждет настоящее приключение, а меня нет! Сложно быть наследницей престола, столько условностей, – посетовала принцесса, но глаза ее все равно блестели. – Возможно, тебе это неизвестно, милочка, но в наш город приехала легендарная ярмарка из Олона! Они привезли горы диковинок и чудес! Помню, мы посещали ее с папенькой три года назад… Это было так волшебно и необычно!.. Ох, Дарси, проказник, не мешай мне! – Она бережно, но быстро согнала своего потешного коротколапого песика с тахты; тот возмущенно засопел и пустил слюни на ковер. – О чем это я? Да! Там были огненный фонтан, заводной барабан и фехтовальщики. Будут ли они в этот раз?.. Мне нужно, чтобы вы вдвоем съездили туда и привезли все, что достойно моего внимания. И, разумеется, запомнили и рассказали мне все, что там увидите.