Луиза замерла, не смея сделать далее ни шагу. Здесь ей было не место, эта улица была для нее под запретом. А Густав… какой по счету она была среди череды ублажавших его продажных женщин? Была ли она дорога ему хоть на секунду? Лучше бы ей оставаться в неведении, чем испытать такое унижение.
– Гляньте-ка, какая мышка! – раздался резкий голос. – Ты потерялась или просто новенькая?.. – Луиза увидела приближающегося к ней неровной походкой мужчину в распущенном шейном платке и расстегнутом пиджаке. – Давай, пойдем со мной, кроха…
Еще до того как он сумел до нее дотянуться, ее обдало кислым винным духом его дыхания. Вскрикнув, Лу бросилась прочь и спряталась в тени за углом здания, в котором скрылся Густав. Пьяный мужчина не стал догонять ее; какое-то время он водил в воздухе руками, будто она еще была рядом, а потом пожал плечами и побрел дальше.
И вот Луиза здесь – испуганная, обескураженная и потерянная.
Из ее укрытия хорошо был виден публичный дом, стоящий напротив, явно задуманный подобием дворца: на каждом окне висели плотные пунцовые шторы с бахромой и кистями, каждая комната лучилась ярким светом, а девушки, что стояли на улице у входа, были одеты как карикатуры на аристократок прошлого века. Сколько денег нужно там оставить, чтобы почувствовать себя королем? От вечерней прохлады девушки-зазывалы заметно мерзли, поэтому время от времени подбадривали себя каким-то напитком, передавая друг другу фляжку. Их юбки спереди едва достигали колен, а сзади волочились по земле, платья были сильно декольтированы, а головы явно зудели под взбитыми прическами и слоем пудры.
Посетители этого борделя отличались солидной одеждой и надменными манерами, с которыми они входили и выходили, и становилось ясно, что простому работяге вход туда заказан. Напротив крыльца остановился даже тарахтящий паромобиль без верха – его водитель носил причудливый кожаный шлем с очками и специальные перчатки. Обычно редкие обладатели таких экипажей катались лишь по центральным проспектам, где мостовая была ровнее.
Заметив очередного гостя, работницы начинали говорить высокими воркующими голосами, от которых, по слухам, мужчины были без ума. В окнах то и дело мелькали силуэты, и только одна фигура оставалась неподвижной – почти наполовину высунувшись из окна, она обмахивалась белоснежным платком. Именно из-за этого мелькания взгляд Луизы остановился на ней. Ее черты показались Лу неуловимо знакомыми, но с разрумяненными щеками, вычерненными бровями и напудренными волосами все куртизанки были словно на одно лицо.