Бион замолчал, подумав, что ему, в сущности, все равно. За много лет, совершив достаточно убийств, он узнал о странной особенности жертв: видимость сочувствия нервировала людей даже сильнее, чем угрозы. Объяснения этому феномену он так и не нашел.
Интересно, какие сокровенные мысли бродили в голове Хемона накануне смерти?
– А теперь скажи, где находятся последние истинные меджаи?
Старик покачал головой. Самообладание начало ему изменять.
– Тебе незачем творить такое варварство. Кроме меня, не осталось никаких истинных меджаев.
Бион молча взял щипцы, вытащил раскаленный уголек и положил на днище медной миски. Крыса мгновенно откликнулась: забегала и заскреблась еще неистовее. Сабестет жалобно всхлипнул. Бион добавил второй уголек, затем третий.
– По-моему, ты врешь и делаешь себе только хуже, – сказал он старику.
Метания плененной крысы становились все неистовее. Миска раскалилась и начала светиться. Сабестет стонал, уже не пытаясь сдерживаться. Ему было больно, но настоящая боль ждала его впереди. Бион видел крыс, прогрызавших себе путь к свободе. Он слышал отчаянные крики жертв. А однажды он увидел крысиную морду, высунувшуюся между человеческими ребрами.
Лоб старика покрылся испариной.
– Тебе ведь нужен я… – слабо простонал он.
Бион лишь покачал головой и, наклонившись, подул на угли. Те вспыхнули ярко-красным светом.
Крыса уже пищала от боли. Совсем скоро она начнет спасать собственную шкуру и вгрызаться в плоть Сабестета. Похоже, парень решил умереть мужественно, запретив себе стонать. Кого-то другого это наверняка восхитило бы, но только не Биона. Ему нужны были сведения.
«Говори же, – мысленно подхлестывал свою жертву Бион. – Вы всегда начинаете болтать, рано или поздно. Ты – не исключение. Зачем упрямиться?»
– У тебя мало времени, – предупредил он старика. – Вскоре крыса вгрызется в твоего молодца, и тогда я уже не смогу вмешаться.
– Ну ладно, ладно, – забормотал Хемон. – Я тебе расскажу. Только убери угли.
Бион заглянул старику в глаза. Похоже, сейчас тот не врал. Потянувшись за щипцами, Бион снял два уголька. Третий остался.
– Умоляю… – прохрипел Хемон.
– Мы почти поняли друг друга. Говори. Я решу, насколько это правда, а там посмотрим, как быть с последним угольком.
– Есть еще один меджай, – признался старик, громко сглотнув. – Истинный меджай. Тот, от кого зависит возрождение наших рядов.
Бион покачал головой.
– Еще раз, – сказал он.
Снятые угольки не уменьшили метаний крысы.
– Что тебя смущает? – запинаясь, спросил Хемон.
С его лба градом катился пот. Крыса продолжала скрестись.