Килгор был очень заинтересован:
— Я всегда хотел увидеть троллей. В Скарпсее со времен войны не случалось ничего интересного.
— Мы в Шильдброде не верим в магию, — рявкнул Вальсидур, негодующе посмотрев на сына.
— Не верите? — спросил Эдин. — Значит, нам соврали, когда сказали, что ты посылал делегацию к троллю из Рамскелла?
Вальсидур смутился:
— Ну и что? Ведь тролля так и не нашли.
— Никто бы не слушал старые легенды, не будь в них зерна истины, — сказал старый советник Оннунд, с беспокойством глядя на старинный амулет, висящий на стене.
— Если на севере завелись колдуны, — вдруг громко сказал Килгор, стукнув об пол своим старым мечом, — я предлагаю собрать армию и прогнать их, вместо того, чтобы убегать самим. Мы не трусы. Наши благородные предки…
Однако его уже никто не слушал. Не слушали его и тогда, когда началось переселение. Целые караваны пони, телег, печальных овец и коров проходили через Вальсидур-кнолль. Они шли по пыльной дороге на юг. Это было волнующее и грустное время. Килгор с завистью и раздражением смотрел на путников. Он пытался узнать у кого-нибудь из них о тех ужасах, что обрушились на них, но никто не желают рассказывать. Все они говорили:
— Все равно ты не поверишь нашим рассказам.
Килгор терял терпение:
— Почему же вы не вступили в бой за страну, которую любите?
— С колдовством бороться нельзя, — отвечали беглецы и продолжали путь.
В глубине души Килгор верил, что неурожаи и морозы вызваны магией колдунов из Гардара, которые хотели напугать и прогнать людей. Они уже захватили весь север, и теперь будут распространять свои завоевания на юг, вытесняя людей все дальше. Ему было страшно даже подумать, что все скиплинги будут оттеснены на юг, а затем изгнаны и оттуда. Тогда бежать будет уже некуда, разве что сесть на корабли и уплыть в море, оставив Скарпсей могущественным силам, владевшим им до того, как первые скиплинги высадились на берег. Все его попытки собрать армию закончились неудачей. Привыкшие к спокойной жизни жители Шильдброда говорили, что эти морозы и облака — лишь капризы природы, а северяне испугались до того, что не могут думать ни о чем, кроме бегства.
Однажды вечером в Брандсток-холле Брок Толстяк и Оннунд из Вольфскилла сумели развязать язык одного из беглецов.
— Все, что я вам скажу — правда, клянусь тенями моих предков, — сказал путник, оглядывая переполненный холл. — Я встречал колдунов на севере, и это так же верно, как то, что я Гримульф из Гримнесса, сын Графара. Я выгонял своих лошадей на пастбище, но началась буря, и я потерял их. Я отправился на их поиски и набрел на дом, стоявший на холме. Никогда прежде я не видел этого дома, но так как очень замерз, то решил войти туда. Три бородатых человека в прекрасных одеждах приветствовали меня и предоставили мне ночлег. Мои собаки отказались даже подойти к дому, что казалось подозрительным. Пищу и питье, которые мне предложили, вызвали у меня сонливость, а когда я улегся, то увидел привидение, сидящее на стропилах. Привидение было похоже на старый труп в лохмотьях. Оно исчезло, как только я достал амулет Тора. Я тут же сбежал оттуда и никогда больше не видел этого дома, хотя много раз пытался найти его.