* * *
Дороги в такой час были почти пустыми. Но Васька все равно хмурился. В голове вертелись только маты. Вот что делать, а? Не воспринимает пигалица его, как ухажера! Василий Павлович! Мать его етить!
— Василий Павлович, мне кажется, вы превышаете допустимо разрешенную скорость, — тихо заметила Груня, неотрывно глядя на приборку.
Васька крепче сжал руки на руле, пытаясь унять неуместный совершенно гнев. Игнорируя замечание девушки, Васька вздохнул.
— Обязательно по отчеству называть? — тихо спросил он, бросив на девчонку взгляд.
— Вы мое начальство, — пожала плечом Груня.
— Давай так, я не называю тебя пигалицей, — предложил Васька, — а ты меня Павловичем. Идет?
— За стенами ресторана, — выдвинула Груня.
— Идет, — согласился Барин, чуть улыбнувшись.
Нет, это ведь шаг вперед? Небольшой, правда. Но с другой стороны, они едут вдвоем культурно отдыхать. Чем не свидание? Еще немного и перейдут на «ты».
Нет, кажется, все весьма неплохо.
Настроение Баси стремительно поползло вверх, и он даже сбросил скорость до допустимой отметки на этой части трассы.
Загородный дом Марка Шахова, в котором и была организована выставка в этот день, встретил вновь прибывших гостей длинной вереницей припаркованных по обочине подъездной аллеи машин. Васька отыскал свободное место, припарковался и вышел. Даже умудрился придержать дверцу для пигалицы. По лицу Груни Василий видел, как девчонка волнуется, нервничает и переживает.
— Ой, билеты же у меня, — спохватилась Груня, открыв сумочку и принявшись искать в ней конверт.
Васька только снисходительно улыбнулся, глядя на рыжую макушку, на хрупкие плечи, по которым рассыпались длинные локоны волос. Взгляд сам собой скользнул на ее ноги, стройные и красивые, такие, что вмиг захотелось провести по ним ладонями. По черному платью, тоже красивому и коротенькому. На черные туфли на невысоком каблучке. А потом Барычинский нахмурился. Ведь холодно уже, а она в туфлях. Совсем безголовая!
— Пойдем, — коротко скомандовал Васька и, прихватив девчонку за локоть, потащил в сторону крыльца.
Оказавшись в просторном холле трехэтажного дома, Груня в удивлении вертела головой в разные стороны. Ни разу она не бывала еще в подобных особняках, шикарных, стильных, как в модных журналах, и на подобных мероприятиях.
Стены были увешаны огромными фотографиями — работами Шахова, некоторые из них она видела на мастер-классе. И с первых же шагов Груня просто обомлела, одновременно боясь и отчаянно желая прикоснуться к глянцевым холстам.
— Вася, — благоговейным шепотом произнесла Груня, замерев напротив очередной фотографии, около двух метров высотой, в черно-белом стиле, на которой был изображен силуэт, — Только посмотри! Я бы никогда так не смогла! Слов просто нет, настолько она красивая!