Нищенка зарычала, кинулась на меня, но поскользнулась и упала на колено. Я же, успев показав язык, развернулась и бросилась бежать без оглядки. Но она помчалась следом.
Я бежала через рынок, лжестаруха нагоняла. Торговцы оживились, засвистели, заспорили, кто кого догонит! Все закончилось бы дурно, если бы не злобный нрав нищенки. Видимо, отколошматить она пыталась не только меня. Кто-то подставил ей подножку, она упала, благодаря чему я успела убежать с площади и почти невредимой добраться до постоялого двора.
Кажется, я нагулялась!
Оставшуюся половину дня и утро следующего провела на постоялом дворе госпожи Ульны и на улицу со двора носа не высовывала, опасаясь мести нищенки. Но ближе к обеду пришел человек с запиской от господина Селти, в которой сообщалось, чтобы я в течение часа собралась и пришла в «Гномий банк».
Быстро пробежав глазами по строчкам, я закричала уходящему мужчине вслед:
— Подождите! Не уходите! Я с вами! A-то заблужусь!
Рослый мужчина грозного вида, с бородой, обернулся и посмотрел на меня, как на полоумную (и правду, заблудиться в пределах одной улицы сложно). Однако я не хотела рисковать.
— Даю миг! — процедил он раздраженно сквозь зубы, и я, перескакивая через ступеньки, побежала в закуток за сумкой. Схватила ее и помчалась обратно. Хорошо, что у меня за все уже уплачено.
Меньше, чем через минуту, я стояла во дворе. Мужчина, удивленный моим почти мгновенным сбором, вскинул бровь, но ничего не сказал.
Поправив лямку сумки, я повернулась к госпоже Ульне, чтобы попрощаться, но она опередила меня, спохватившись:
— Да погодите! А провизию в дорогу?! — метнулась на кухню и вынесла увесистую корзину, которую всучила мне.
— Благодарю, госпожа Ульна! — крикнула я и бросилась догонять неприветливого человека господина Селти.
По правде, он казался не то чтобы хмурый, скорее свирепым. Коренастый, жилистый, с чеканящей походкой. И шагал так быстро, что я даже, несясь вприпрыжку, не успевала за ним. А отстать боялась. Вчерашняя нищенка, увидь меня одну, обязательно огреет палкой. До сих пор помню ее злые черные глаза, в которых читалось, что стоит только столкнуться с ней в переулке, я лишусь или зуба, или косы, или глаза!
Но с тяжелой корзиной бежать дальше невмоготу. Дыхание сбилось, затем я запнулась и чуть не уронила ее. Тогда мужчина с внешностью головореза схватил корзинку за ручку и понес сам.
— Спасибо! — пролепетала я и побежала за ним налегке, содрогаясь от мысли, что было бы, если бы он ушел. Эх, не выходит у меня без неприятностей! Сначала делаю, потом думаю! Правы были родители, что считали меня маленькой. Но все равно поеду в Эльверд!