— Если вы двое устроите скандал, мне придётся тебя увести. Вас обоих.
Я отошёл, чтобы он мог показать дорогу, и он ворчливо плыл через толпу к задней части клуба, дальше, чем я заходил в первый раз здесь.
Пожалуйста, не будь в чёртовой задней комнате. Я не знал, что это такое, но мог догадаться, что ничего хорошего в этом нет.
Шоу резко остановился, и я чуть не врезался в него.
— Вон там, — сказал он, указывая туда, где Лукас танцевал слишком близко с каким-то тупицей, руки которого лежали на талии Лукаса.
Боже, это действительно чёртово дежа вю.
— Ииии на этом я вас оставляю, — сказал Шоу, низко кланяясь, умник. — Постарайся его не убить.
Судя по тому, что руки парня бродили по всему, что принадлежало мне, похоже, Лукас будет не единственным, кого мне придётся убить. Какого чёрта он делает? Моё замешательство и раздражение поднялись на нотку выше, пока я шёл через толпу к мужчине, который задолжал мне несколько ответов.
— Итак, — произнёс я, подходя к нему. Его рубашка была расстёгнута до середины груди, и на лбу блестел пот, и как бы я ни был зол из-за того, что нахожусь здесь, я не мог отрицать, что этот парень ослепителен. Проблема была в том, что он это знал. — Мы снова здесь, а? Вернулись к отсутствию имён и лёгкому траху?
Лукас удивлённо повернул голову в мою сторону, но удивление быстро сменилось злостью.
— Ого. Она рано тебя отпустила. За хорошее поведение?
— Прости?
— Ты меня слышал.
— Не хочешь объяснить, какого чёрта с тобой сегодня произошло? И что ты здесь делаешь?
— Не особо.
— Я не спрашивал, придурок.
Лукас перестал танцевать и сделал шаг ко мне, становясь почти впритык.
— Иди. К чёрту.
— Нет, к чёрту тебя, Лукас, — сказал я, хватаясь обеими руками за его рубашку и дёргая его вперёд. — Думаешь, для меня это легко? Что я не ставлю на кон всё? Я рискую ради тебя всей своей жизнью. Я иду ва-банк, идиот. А ты здесь кормишься вниманием от людей, чьих имён завтра даже не вспомнишь.
— Я не помню их имён сейчас. Завтра не будет особой разницы.
Я отпустил его, будто он был в огне.
Лукас поправил рубашку и не смотрел на меня, когда сказал:
— Ты уезжаешь, помнишь? Ты приехал, ничего не заполучил, а теперь ты уезжаешь. Ты не можешь говорить, как мне проживать здесь свою жизнь, как и я не могу сказать тебе показать своему старику средний палец.
Я смотрел на него в неверии.
— Думаешь, это не приходило мне в голову?
— Думать об этом и сделать что-то с этим — это две разные вещи. И давай скажем прямо — ты никогда не откажешься от своей карьеры или всех этих де…
— Не смей говорить про чёртовы деньги, — сказал я, мой голос был достаточно острым, чтобы прорезать лёд. — Деньги никогда не были главным.