Пара кардиналов присоединилась к тому, который сидел на ветке и наблюдал за мной, и я покачал головой.
— Теперь приглашаешь моих родителей присоединиться к нашему личному разговору? — поддразнил я. Птицы чирикали друг с другом, туда-сюда, прежде чем двое новоприбывших снова улетели прочь.
— Теперь я понимаю, почему ты так и не вышла замуж после дедушкиной смерти. Я понимаю, что ты не могла даже смотреть на кого-то другого, потому что это не могло сравниться с тем, что было раньше, а тогда в чём смысл? Я чувствую то же самое к Джексону. Он единственный мужчина, которого я встретил и сразу понял, что он должен быть рядом, и все остальные отпадают, когда я сопоставляю их с ним. Но я так долго проходил через это, что легче оставаться закрытым и быть самому по себе. Зачем просить его терпеть моё сумасшествие? — усмехнулся я. — Прямо сейчас ты бы говорила мне, что самому по себе мне не будет хорошо, потому что, что будет со стиркой? Я дам тебе знать, что разобрался с этим, и теперь, когда мои майки становятся розовыми, это происходит специально.
Вздохнув, я сказал:
— Ты бы сказала мне, если бы я допускал ошибку, так ведь? Может, дай мне какой-то знак… пошли очередной тропический шторм, — улыбнулся я. — Кстати, тогда это был блестящий шаг. Спасибо.
Я замолчал, повис вопрос, который был на переднем плане моих мыслей.
— Что если… — я закрыл глаза. — Что если бы я хотел, чтобы он остался? Попросить его остаться здесь со мной и дать нам шанс? Ему придётся отказаться от жизни в Коннектикуте, а это кажется чертовски эгоистичным, но… полагаю, я эгоист. Я не могу представить своей жизни без него теперь, когда он здесь. И не хочу, — опустив голову на руки, я сказал: — Здесь тебе придётся мне помочь. Я не… не знаю, как сказать ему что-то из этого. И стоит ли.
— Ты только что это сделал, — произнёс за моей спиной Джексон.
Я подскочил со скамейки и развернулся в мгновение ока. С босыми ногами и в той же одежде, в которой спал, Джексон стоял всего в нескольких шагах.
— Как много ты слышал? — спросил я.
— Достаточно.
Моё сердце хаотично колотилось в груди. Не так всё должно было пойти. Я не был готов, чтобы Джексон узнал о моём глубочайшем страхе — что он оттолкнёт меня в сторону, будто я ничего не значу.
— Может, ты развернёшься, пойдёшь обратно в дом и притворишься, что не слышал, — сказал я, наполовину шутя, наполовину пребывая в ужасе.
— Ну и зачем мне это делать, — сказал он, делая шаг вперёд, — когда я так долго ждал, чтобы ты, наконец, открылся мне? — затем он посмотрел мимо меня на бабушкину могилу. — Ну, не намеренно мне, так что это хорошо, что я тебя поймал.