— Слушай, детектив доморощенный, прекрати, — отмахнулась Дана. — Значит, Черномор ему тоже срочно понадобился, а про то, что я там как говно в проруби мотаюсь в его машине, он и забыл.
— Может быть, — строго сказала Оксанка. — Только Черномор уже бежал к любимому начальнику, когда ему позвонили, и раз он вернулся за тобой, значит, сказали, что ты ещё в машине. И раз остановили его прямо на крыльце, значит, Савойский вообще следил в окно. И следил не за ним, за тобой.
— Всё, Оксана, прекрати, — разозлилась Данка. — Всё это глупости.
«Глупости, глупости, глупости», — твердила она себе. Но была в словах подруги какая-то непрошибаемая логика и вместо того, чтобы убить в ней всякую надежду, она только подбросила дров в костёр. Данка представила, как Савойский стоит возле окна в своём кабинете, буравит взглядом стёкла машины и жалеет о том, что они такие непроницаемые и он не может её видеть. «О, господи, я схожу с ума!»
— Конечно, глупости, — легко согласилась девушка. — Только вся наша жизнь построена на них. И вспомни, как он ни с того ни с чего надулся на тебя в машине.
— Да мало ли, что он там вспомнил. У него же тысяча дел в голове, — отмахнулась Данка и с замиранием сердца стала ждать, что возразит на это Оксанка.
— Ха, вспомнил. Ха-ха, тысяча дел. Ты, походу, в мужиках вообще не разбираешься?
«Ты много разбираешься», — хотела позлорадствовать Данка, но не время сейчас перебивать, не время.
— Ты что-то зацепила в нём, что-то сокровенное, что-то чего он никак не ожидал и не понимая, как на это реагировать, он просто закрылся. Чтобы прийти в себя.
— Да ладно, — с недоверием покосилась на неё Данка, но ей хотелось её расцеловать, придушить в своих объятиях от радости.
— Зуб даю! Кайрат всегда так делает, когда я начинаю волосами играть, например, — она вытащила из-за уха длинную прядь, положила её на лицо, прикрыв глаза, а потом стала с невинным видом наматывать на палец, — Его это страшно заводит. И когда я хочу его задержать, а ему надо идти, я всегда так делаю. И он злится, отворачивается и пытается меня игнорировать. Блин, давай выпьем за это!
— Давай! — Данка подняла свой фужер, чувствуя, что пьянеет от этого игристого напитка, а может от этих слов, которые уносили её ввысь, выше самых смелых мечтаний.
— Клянусь тебе, он запал! — подливала масло в огонь Оксанка. — И слушай, он крутой чувак!
А вот это она сказала зря. Данка тут же вспомнила кто он, а кто она, и грохнулась с размаху на землю. Размечталась! В груди тихонечко заскулило ушибленное самолюбие.
Оксанка же, конечно, полезла в свои любимые соцсети, собирать досье.