Младший Савойский был слишком беспечным, слишком порядочным и слишком порывистым, как его мать. Один этот его неудачный брак чего стоил. Уж сколько Диана нервов потратила, пытаясь втолковать ему, что девочка аферистка. Но что ты! Чем больше она настаивала, тем громче он кричал, что любит её. «Вынь да положь» — видимо, это у них семейное. Пышная свадьба, и, чтобы как у нормальных людей, никакого контракта. А теперь он даже развестись с ней не может — так глубоко она запустила руку в его карман и держит его там за яйца. Идиот!
Он по привычке потянулся к кнопке коммутатора, чтобы вызвать секретаря и только тогда вспомнил, что сегодня суббота. Чёрт бы побрал эти выходные!
— Ангелина, найди-ка мне эту продажную сучку Нелли Андреевну. Хочу сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться.
Через час, взъерошенная как с сеновала и испуганная, как будто её отымела там команда голодных матросов, незамужняя и не теряющая надежды женщина тридцати шести лет, хрустела пальцами, нервно поправляла причёску и сидела на стуле, скрестив ноги как Шерон Стоун. Это настраивало на определённый лад.
— Я не уверена, что они возьмут меня на работу.
— А вы постарайтесь. Теперь это в ваших интересах, — ходил Кайрат вокруг неё кругами как голодный кот, что заставляло её ещё больше нервничать. — Слейте им информацию, которую я вам скажу. Проявите себя. И получите гораздо больше того, на что рассчитывали.
Он опёрся руками на спинку её стула, крутанул его и резко наклонился, вцепившись руками в подлокотники. Она невольно отпрянула и грудь её взволнованно вздыбилась, выступая из выреза.
Он опустил глаза в этот вырез и протянув руку, поправил сбившийся в сторону кулон. Она замерла, не дыша.
— Вы будете делать хорошо для нашей компании, — одним пальцем он задумчиво водил по её выступающим ключицам. — И я по достоинству оценю ваше старание.
Он скользнул пальцами по шее, заправил за ухо выбившийся светлый локон, поиграл серёжкой.
— Вы согласны? — прошептал он, склоняясь к её лицу.
— Да, — едва слышно выдохнула она ему в ухо.
Его губы коснулись её шеи, и рука требовательно опустилась в вырез. Мягкая грудь смялась под его пальцами, он почувствовал запах её зрелого тела, ощутил, как твердеет сосок. И нестерпимо захотел сделать ей больно.
Он разогнулся, пока она торопливо расстёгивала блузку. Эта чёртова одежда! Надо издать приказ, чтобы к нему в кабинет все приходили в юбках и без колготок. Но пока он расстёгивал свою рубашку и снимал брюки, женщина избавилась от всего, что на ней было и подошла вплотную, накинув ему на шею поднятый галстук. Он знал, что всегда нравился ей, но такой бойкости не ожидал.