— А я тебе знаешь что отвечу на это, — она положила ноги на стол и, кажется, осталась довольна их видом. — То, что её пригласили по его указке, я с трудом, но могу допустить. То, что в койку к ней он мог бы отправить кого-нибудь смазливого и непринципиального — в этом я уже сильно сомневаюсь. А вот во что я никогда не поверю, так это в то, что, преследуя какие-то корыстные цели он будет добиваться близости женщины. Смекаешь?
— Нет, — честно ответил Кайрат, и сел на стол перед ней.
— Я расскажу тебе тогда ещё кое-что о моём сыне, — она положила на него ногу, но он к ней не прикоснулся. — Надо что-то из ряда вон выходящее, чтобы он полез кому-то под юбку. В отличие от нас с тобой, он слишком бережно к этому относится, поэтому, наверно, для него стало таким ударом узнать, что я с тобой сплю. И, если бы только с тобой, — она загадочно улыбнулась. — Я не знаю, как эта бледная трепонема затащила его в постель, ему никогда не нравились блондинки.
— Напоила и изнасиловала, видимо, — покачал головой Кайрат. — А он как честный человек был вынужден на ней жениться.
— А вот не исключено, — оценила его иронию Диана, упираясь в него каблуком. — Уж каких только девочек я не приводила для него из клуба в качестве домработниц. Уж в каких только откровенных нарядах они для него не расхаживали, чем уж только об него не тёрлись.
— Не сомневаюсь, что они старались, — усмехнулся он. — За ту сумму что ты назначила за лишение его девственности, они поубивали бы друг друга.
— Всё время забываю, как много ты знаешь.
— Может надо было попробовать самой?
Он дёрнулся от боли — она звезданула его каблуком.
— Мне кажется, он выбрал первую попавшуюся, лишь бы ты только уже успокоилась, — скривился он. — Визгливая, грубая, недалёкая. Я бы такой побрезговал.
Он получил бы ещё один удар каблуком, если бы не был готов. Она высвободила свою ногу из его захвата и встала у него между колен. Рыжие волосы падали ей на лицо, и он просто с ума сходил от её близости. Бесстыжая и порочная с невинными голубыми глазами, она приподняла его лицо пальцем за подбородок, и посмотрела на его губы, словно хотела поцеловать. Острый ноготь упёрся в горло как клинок.
— Открою тебе большой секрет. Если мой сын у кого-то в койке, значит, влюблён. И никаких других причин у него нет и быть не может, — прошептала она, щекоча его тёплым дыханием.
Его рот наполнился слюной, предвкушая поцелуй, но Диана отстранилась.
— И это лучшая новость, что я узнала за эти дни, — её глаза светились от счастья, когда она отпустила его лицо.
Он сглотнул и проводил её узкие бёдра взглядом. Этот рыжий каскад волос по спине, эти тонкие как у оленёнка ноги — он жалел, что она уходила, но, если бы она вернулась, сейчас совсем другое лицо он хотел бы видеть в обрамлении рыжих волос. Лицо, которое он не мог вспомнить, и почему-то не мог забыть.