— Эй, красавчик, — Маккензи обращается ко мне с несвойственной ей скромностью.
— И тебе привет, красавица, — это прозвище возвращается снова. Перед тем, как она ушла, это было моим любимым обращением к ней.
— Хороший костюмчик, — она кивает в сторону костюма на мне. Я не стал рассматривать костюм, который она приобрела для меня, и отправил его в Бостон, решив прийти в строгом сером костюме. — Хотя тебе идет этот цвет.
— Согласен с тобой, и спасибо. Цвет военно-морской формы и лавандовый очень идут мне, — подтверждаю я, подмигивая ей.
— Это верно. Но этот цвет подчеркивает глубину твоих глаз, — ее пальчик пробирается за отворот пиджака.
— Я рад, что ты одобряешь, — я нежно целую ее в щеку, помня о том, где я нахожусь в настоящий момент.
Маккензи улыбается:
— Как насчет того, чтобы проводить девушку на ее место? — она берет меня за руку и ведет через весь зал. И если я произношу «весь зал», то это так и есть. Здесь много народу. Я ожидал увидеть витражи и кресты везде, а нахожу только полированное дерево, обитые скамьи и мониторы высокой четкости, свисающие с потолка, и музыкальные инструменты, не восходящие к Эпохе Возрождения. Это место больше походит на концертный зал, чем на церковь.
Я поднимаю глаза к потолку, ожидая увидеть обрушение свода или молнии. Такому грешнику, как я, находиться в доме Бога само по себе кощунство.
— Ты нервничаешь, — шепчет Маккензи, наклоняясь ко мне, пока мы идем к нашим местам.
— Просто жду, что Бог поразит меня, — шучу я.
Ее голова падает к моему плечу, лукавая улыбка играет на губах:
— Бог всепрощающ, Энди.
Я целую ее в макушку. Она так приятно пахнет: как гранаты и лимоны.
— Ты ведь не собираешься представить меня всем святошам этой церкви?
Небольшой смешок вырывается из ее уст.
— Нет. И ты должен знать меня лучше, чтобы предполагать такое. Все, о чем я говорю, так это, если Бог простит тебя и, если я смогу тебя простить, так может быть и ты сам простишь себя.
— Может быть, — мямлю я. Мы подходим к скамье, на которой сидит вся ее семья. Билл восседает на противоположном от того места, где мы стоим, в конце скамьи, рядом с подлокотником, следом чинно восседают Линдси, Гленда, Коди, Юстис и Джеки, которая держит на руках Хонор. На скамье еще достаточно места, чтобы устроиться всем нам четверым.
Гленда встает и машет старческой рукой Гэвину. Он смеется, мотнув головой:
— Моя старая подружка зовет меня.
— Ты понимаешь, что я собираюсь поведать Морган о том, что у тебя здесь завязался роман с женщиной постарше, — поддеваю я Гэвина.
— О, я знаю об этом. Но если ты начнешь это повествование, то я расскажу Маккензи о том, как ты потерял плавки в бассейне на вечеринке в честь дня рождения Скайлера Макгиллиса, — возражает Гэвин.