— Нам запрещено показывать свои умения при людях, кроме тех, которые необходимы для выживания себя или нашей пары. Это неспроста, Райли, валим!
— Нет, не дадут уйти, будем держаться спокойно, побежим, и на нас спустят всех, мы станем дичью, а у них будет интересное развлечение.
— Мать их за левую ногу, тогда акцентируем внимание на том, что ты реально девушка?
— А я не сильно это скрывала, не увидели - это их проблемы, мы будем действовать как обычно, — я стояла, внутри дрожа, но внешне стараясь выглядеть спокойно.
— Я прям, удивляюсь тебе, мелочь, прямо сама мощь, а где вечно трясущееся, прячущее глаза существо? Валькирия…
— Это кто? Опять твое ругательство? — он улыбнулся, не язвительно, как обычно, а наоборот, по-доброму.
— Боец из Дома Красных, вас дисквалифицируют, — распорядитель появился неожиданно, а рядом вечные два амбала, для внушения авторитета.
— На каком основании? — я смотрела прямо.
— Скрытие информации необходимой при регистрации.
— Я не скрывала информацию, и отвечала на все вопросы прямо, а прямого вопроса о моем поле мне не задавали, какие ко мне претензии?
— Женщинам запрещено участвовать в боях, — распорядитель хмурился, явно вспоминая все законы, наивный, я их наизусть знаю…
— Там сказано только об уровне дара и управлении демоном, — с вежливостью, за которую бабушка бы меня похвалила, подсказала я мужчине.
— Будет разбирательство о наличии у вас дара, — сказав эти слова, распорядитель ушел, а я прикрыла глаза, было очень страшно за родных и близких, особенно за бабушку. Я прекрасно отдаю себе отчет, кого обвинят в сокрытии моего дара, гадство. Я с ненавистью посмотрела на демона, который стоял в клетке, улыбался мерзкой улыбкой на красивом женском лице, и стал причиной всех моих будущих бед.
— Уроем его, мелкая, у меня к нему личные счеты, не знал, что его сюда призвали и как давно интересно?
— Вы знакомы? — я удивленно посмотрела на друга.
— Не так, чтобы знакомы, но сталкивались мы с ним в нехорошей ситуации.
— С ним?
— С ним! Для чего этот цирк с образом женщины, я могу только догадываться, и мне эти догадки очень не нравятся.
Тем временем объявили первый бой, в котором участвовал Скотт, я переживала за него и сердилась на себя, пытаясь абстрагироваться от своих чувств. Бесполезно. Предсказуемо, что следующим объявили наш бой со Скоттом, внутри что-то тревожно зазвенело, а Вольф выдал тяжелый вздох и одно единственное слово:
— Не пожалеет, — хотелось резко ответить, что мне и не нужна его жалость, что я хочу, совершенно другого, вот только зачем сотрясать воздух.