- Вам было трудно? - наконец спросила она. - Устроить разнос тренеру Коксу?
Сорен взял спичку, зажег ее и поджег свечу.
- Трудно? Нет. На самом деле, мне понравилось. Наверное, слишком. Почему ты спрашиваешь?
- Не знаю. Подумала, вам было трудно. Или, по крайней мере, неловко, - объяснила она, не понимая, о чем говорит. Только она не знала, о чем говорит, и сказала, что понимала, поскольку Сорен ждал от нее этого. - Потому что вы влюблены в меня.
Сорен посмотрел на нее с искренним удивлением в глазах. Она не была уверена, видела ли когда-либо его лицо таким. Ей даже понравилось.
- Элеонор, ты опаснее террористов-смертников из Сектора Газа.
Покачав головой, он отошел от Девы Марии и направился в кабинет. Она бежала за ним, пытаясь не отставать из-за его раздражающе широких шагов.
- Это «да»? - спросила она, когда они дошли до кабинета. Он остановился на пороге и посмотрел на нее.
- Мне давно нравились цистерианские монахи. Может, знаешь Траппистский орден, соблюдающий обет молчания. Подумываю присоединиться к ним.
И он захлопнул дверь перед ее носом.
- Я приму это как «да», - прокричала она у двери.
И следующие две недели Элеонор не могла перестать улыбаться.
Конец