— Почему? — я сглотнула, а потом сказала то, что люди всегда говорили мне, слова, поверить в которые было сложнее всего: — Ты был ребёнком, Кольт, это не твоя вина. Ты не мог остановить это.
— Я мог бы пытаться усерднее.
— И ещё больше пострадать? — я покачала головой. — Нет. Ты был ребёнком, подростком, а то, что случилось с клубом твоего отца, не твоя вина. Вина исключительно твоего дяди — никого другого.
— Всё равно, — ответил Кольт, его глаза будто остекленели, пока он смотрел на пол. — Позвони тому агенту ФБР, Оливия. Скажи ему, что будешь работать на него.
— Кольт, — произнесла я, мой голос надломился.
Он повернулся, чтобы посмотреть на меня:
— Что?
Боль в его глазах была столь насыщенной, непроглядной, саднящей. Я никогда не встречала ничего подобного, а мне пришлось повидать немало боли.
— Ты сможешь сделать всё правильно.
Его плечи поникли, глаза были наполнены эмоциями — я впервые видела его таким, впервые видела, что он абсолютно не контролировал себя. Его обычные дерзость и надменность ушли, сменившись трепетной уязвимостью.
Он потянулся ко мне, прижал к себе и после лёг со мной обратно на кровать, его рот накрыл мой — на этот раз поцелуй был медленный, но с той же жадностью изголодавшегося.
Кольт укрыл меня одеялом, и наши ноги переплелись под ним.
Мы долго молчали, и я подумала, что он уснул.
Но потом Кольт заговорил.
— Ты права, — произнёс он мягко.
— Ты о чём?
— О том, чтобы сделать всё правильно. Я собираюсь положить этому конец.
Моя голова покоилась на его груди — я могла слышать его сердцебиение, ровное и сильное, и я знала, что он говорит правду.
Мне хотелось сказать Кольту, что я буду рядом, что останусь с ним, что поддержу его и сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь ему.
Не имело смысла давать подобные обещания. И всё же я никогда в жизни не желала чего-то больше.
Но я боялась, что получу отказ, что Кольт скажет мне «нет» и велит снова держаться от него подальше.
Поэтому я промолчала.
Мгновение спустя он уснул, а немного погодя и я.
Эпизод 4.
Кольт крепко прижимал меня к себе на протяжении всей ночи.
Я пробудилась ото сна около трёх часов, он тоже проснулся и мягко поцеловал меня в губы.
— Ты в порядке, детка? — пробормотал Кольт, его голос был хриплым.
Я кивнула, и он притянул меня ближе. Прижавшись к нему, я ещё никогда в жизни не чувствовала себя настолько безопасно. Единственная причина, почему я проснулась, заключалась прежде всего в том, что мне было сложно поверить в свои ощущения. Это чувство умиротворённости было столь чуждо для меня — казалось, будто моё тело хотело разбудить меня лишь для того, чтобы убедиться, что оно по-прежнему здесь.