– Не совсем так. Сочиняю свои песни, которые не подойдут для группы. Это для души. Ну, или для возможного сольного проекта.
– А как ты понял, что хочешь быть музыкантом? С тобой так интересно поговорить о мифах и легендах, о книгах. Почему ты не пошел в науку?
– Музыку я полюбил раньше, чем науку, – Дэниел отложил гитару, на которой что-то тихо наигрывал, – музыка была со мной всегда: когда мне хорошо и когда мне плохо, она помогала и поддерживала, вдохновляла меня на творчество и просто заставляла жить…
Дэниел-поэт и музыкант был так не похож на того похотливого монстра, к которому я успела привыкнуть, что у меня снова сложилось впечатление, будто в разное время я разговариваю с двумя разными людьми. «Хоть больше, чем один, а все-таки не двое» – вспомнилось мне.
– А о чем ты говорил с ребятами?
– Так… – сказал в пространство Дэниел, по-видимому, не желая раскрывать подробностей.
Боясь тревожить любимого, я отправилась в постель. Не помню как я уснула, но проснулись мы уже вдвоем.
Однажды Дэниел снова «вызвонил» меня из дома, объяснив, что совсем скоро начнутся съемки клипа и он хотел бы меня представить знакомому клипмейкеру. Когда я пришла к нему, то сразу задала мучивший меня вопрос:
– Я надеюсь, это будет просто деловое общение? – уточнила я, – как ты можешь догадаться, меня бросает в дрожь при упоминании слова «кастинг».
– Никаких кастингов. Считай, что ты попала на сцену через постель, – Дэниел со своим сексистким юмором был неизменен.
– А это удобно? Я ведь лишаю хлеба настоящих моделей и актрис.
– Кажется мы с тобой уже обсуждали это в день нашего знакомства. Не вижу в их работах ничего достойного такой оплаты, какую они требуют.
Кто бы сомневался: клип группа выбрала снимать именно к той песне, соавтором которой я невольно послужила. Песня была для Дэниела знаковой, и это стало особенно заметно, когда для себя он выбрал роль условного Кухулина. Условного – потому что, следуя замыслу песни, клип точно так же переворачивал идею мифа с ног на голову: если в оригинале герой пренебрег любовью богини и поплатился за это, то Дэниел почему-то с удовольствием зацепился за мой бред и тщательно прописал не только то, как Кухулин отверг любовь богини (что соответствовало оригиналу), но и вставил туда грубое толкование, согласно которому герой не хотел «заморачиваться» (по выражению любимого) с этой влюбленностью и не хотел, чтобы приставучая богиня постоянно лезла со своим покровительством, а потом, одумавшись, решил все же добиться ее, но стало поздно, когда месть Махи-Морриган начала все сметать на своем пути.