Вот девочка в купальнике, стоящая у балетного станка, вновь и вновь повторяющая под вторую часть концерта ми-минор Баха упражнения на растяжку деми-плие. Баха сменяет «Русское скерцо» Стравинского, летящее и вдохновенное, балерина переходит к батман жете. И так изо дня в день, с утра до вечера, забывая об усталости, о порой невыносимой боли в ногах.
Вот шестнадцатилетняя девушка, равнодушно проходящая по улице мимо витрин с булочками и пирожными. Балерина не может позволить себе полнеть, она обязана постоянно и методично ограничивать себя в еде. Лишних триста грамм — и партнёру уже тяжелей поднять тебя во время выполнения па-де-де и ты уже можешь забыть о главных партиях, обречённая навечно крутиться среди подобных себе в кордебалете.
«Но если я уже не могу танцевать, почему бы не попробовать нарисовать всё то, что так давно знакомо»? — думала Лилиан, вспоминая поразивших её сегодня художников, творивших на шумной набережной.
Вернувшись в гостиную, сняла плед, оставшись в тоненькой ночной сорочке. Набросив халат, сгорая от нетерпения, стала ожидать прихода Сэма, чтобы поделиться с ним своими планами. Но вначале помогла ему раздеться, облачиться в домашний халат и тапочки. Подождала пока он прошёл в детскую, посмотреть на спящую дочь. Заварила не крепкий цветочный чай, выслушала терпеливо все последние новости прошедшего дня в больнице: как он удачно прооперировал очередного безнадёжного больного, как вставил шунт ребёнку страдающему гидроцефалией.
— А ты, моя девочка, как прошёл день? Как ты себя чувствуешь, ничего не болит?
Лилиан уселась к нему на колени, крепко обняла, вздыхая такой родной и знакомый запах его дезодоранта:
— Нет, нет, всё прекрасно… любимый… — стала покрывать его лицо поцелуями.
Он раздел её и, взяв на руки, отнёс в спальню.
И только потом, устроившись уютно в его объятиях, рассказала мужу о своём желании научиться рисовать. Сэм обнял её и крепко поцеловал в губы:
— Лили, радость моя, я буду только рад, если ты найдёшь себе занятие по душе, почему же нет?
Лилиан на следующий же день, уложив Изабель в коляску, отправилась к океану, искать художника, согласного давать ей частные уроки. Так она познакомилась с Александром Мишелем Фурнье, Алексом.
Вторая половина прошлого века. Янки-Сити.
Изабель с детства знала, что станет врачом, как папа. Когда ей исполнилось пять лет, она получила от папы в подарок набор игрушечных врачебных инструментов. Сидя в студии на полу, пока Лилиан рисовала, Изабель капала своим куклам капли в нос, делала им уколы и прослушивала фонендоскопом: