— Ты что не спал? — спросил Петровский.
— Я работал, — ответил Белочник. — Павильон видеоигр в парке Петровского — это командный центр. Оттуда управляют системой.
— Ты бал прав, — ответил Петровский. — Тогда за работу. — Але! Але! Серёга! Привет! Это Петровский. Узнал?
— Привет! Ты чего звонишь? Тебя же могут вычислить по мобильному! Весь город на ушах!
— Серёга, нужна помочь! Мы возвращаемся! Петрович попал в секту, Белочник почти раскрыл замысел Изтома! Я думаю, ты удивишься, когда узнаешь, что мы узнали!
— Вот это новости. Я, конечно, слышал, что Петрович попал в секту, но я, черт побери, не могу поверить, что вы решились вновь организовать битву! Это рискованно. Губастик набирает силу. Не знаю, что он предпринимает, но практически весь народ города за него, и я не понимаю, как он смог завоевать такую популярность за столь коротких срок!
— Вот об это я тебе и расскажу и даю сто процентов, что ты удивишься, когда узнаешь, то что он делает с людьми!
— Хорошо!
— Привет! Толик! — крикнул в трубку Петровский.
— Конечно! Какие вопросы! Я в деле!
— Возле дома культуры в центре, — сказал Петровский четко.
— Опасное место.
— Я знаю, Толян.
— Будем собираться? — спросил Белочник.
— Да, — ответил Петровский, — но ты останешься здесь. Разберись до конца с планшетом. Мы все сделаем сами. Собираемся, парни!
Петрович вместе со своими братьями-сектантами завтракал. Столовая секты чем-то напоминала обычную школьную столовую. Там стояли длинные прямоугольные столы, за которыми могли разместиться человек десять, если не больше. На окнах были решётки. Лавочки были прибиты к полу. Стены были увешаны иконами и мотивационными плакатами на тему воздержания от употребления алкоголя и пропаганды честного труда. На одном из таких плакатов на фоне старого колеса обозрения в парке Петровского был изображён улыбающийся мужчина в возрасте, он держал перед своим лицом веер из просветительской литературы и несколько пачек новых одноразовых бритв, возле него толпились люди с деньгами в руках, пытаясь до него дотянуться и выхватить несколько журналов и упаковок с новыми бритвами. Внизу плаката имелась короткая, но умная надпись:
«КТО ХОРОШО ЕСТ, ТОТ ХОРОШО РАБОТАЕТ. РАБОТАЙ ХОРОШО И СТАНОВИСЬ СВОБОДНЫМ!».
Другой плакат был строже.
«НЕ ПЫТАЙСЯ ЗАЕДАТЬ СВОИ ГРЕХИ, ВЕДЬ ТЫ ВСЕ РАВНО ОБРЕЧЁН! НЕ ПЕЙ АЛКОГОЛЬ, НЕ ИСПЫТЫВАЙ СУДЬБУ. (КМ — КРЕМАТОРИЙ ДЛЯ АЛКАШЕЙ)».
Петрович вяло ковырялся в собачьей мыске и медленно, словно сонная муха, подносил ко рту погнутую, алюминиевую вилку. Рядом лежала на столе его библия и стояла бутылка с ЧудоСоком. Петрович сидел на своём законном месте. Его место на длинной лавке было обозначено выжженными на скамье символами: «СБП» («Святой Борис Петрович»). Вместе с ним за столом сидел Леха Мурмон, кладовщик и повар цеха по производству ЧудоСока. Они сразу стали друзьями, как только Петрович попал в секту.