– Ты уверена, что тебе нужно ехать? – спрашивает мама.
Я киваю.
– Да. Мне жаль, что это был такой недолгий визит.
Она обнимает меня.
– Ты же знаешь, что ты можешь приехать в любое время, когда захочешь.
– Я знаю. Спасибо, мама.
– Ты уверена, что не хочешь поговорить о мальчике?
Я хихикаю.
– Ещё нет. Может быть, скоро.
Она улыбается.
– Я по другую сторону телефона в любое время, как ты будешь готова.
Мы идем к входной двери.
– Люблю тебя, мама.
– Люблю тебя тоже. – Она целует мою щеку. – Легкой дороги и напиши мне, когда будешь дома.
– Так и будет. – Я открываю дверь и прощаюсь, она машет мне в последний раз и закрывает дверь, прежде чем заплачет, из-за того, что я снова ухожу. Как только делаю первый шаг к своей машине, огромный черный Юкон сигналит, останавливаясь прямо перед подъездной дорожкой.
У меня пересыхает во рту, и дрожит сердце, когда нервный импульс замирает по моему позвоночнику.
Я знаю, кто за дверью, даже не открывая, прежде чем ноги, одетые в чёрные найки и чёрные джинсы, выходят из машины.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.
Даже для него – это экстремально.
Марк идёт по подъездной дорожке ко мне, выглядя как рок-звезда – чёрная рубашка, соответствующая его чёрным брюкам, руки, покрытые татуировками, солнцезащитные очки, тёмная щетина на подбородке - и выглядит он совершенно неуместно на тихой подъездной дорожке дома моих родителей. Он останавливается за несколько футов передо мной в тени, отбрасываемой гаражом. Он поднимает солнцезащитные очки на голову, и его зелёные глаза ищут мои.
– Я должен был тебя видеть.
– Зачем?
Он останавливается и оглядывается.
– Здесь очень жарко.
Я не могу не засмеяться, несмотря на серьёзность ситуации.
– Действительно. Почему ты здесь?
– Я не уверен. Я просто потратил пять долбаных часов в машине, пытаясь понять, что, чёрт возьми, я делаю, но это не принесло результатов.
– Я возвращаюсь в Вегас.
– Возвращаешься?
Его взгляд выглядит обнадеживающим секунду, и я ненавижу то, что вылетает из моего рта.
– Да. Брайан ... гм ... вернётся сегодня вечером.
Надежда исчезает и заменяется твердостью, которая ранит моё сердце.
– О. – Он отводит взгляд от меня.
– Разве у вас нет концерта или чего-то ещё? Почему ты тратишь время на меня?
Он грустно смеётся.
– Турне закончилось, детка. У меня есть обязательства здесь и там, и у нас есть студийное время, забронированное на несколько недель, но я по большей части свободен.
Вероятно, я бы знала, если бы не удалила все социальные медиастранички, связанные с Марком Эштоном.
– О, – говорю я, повторяя его прежнее слово. – Значит, ты решил отправиться в путешествие?