– Какая часть самая худшая в твоей работе? – спрашиваю.
Он выдохнул, глядя в окно.
— Люди думают, что знают меня.
— Они не знают?
Он покачал головой.
— Дерьмо в прессе – это всё выдумка. Прочитав статью в журнале, люди думают, что они знают всё о моей жизни.
Облако вины закружилось вокруг меня. Я делала то, что он осуждал.
— Я не могу сделать что-то дерьмовое без того, чтобы кто-нибудь не написал об этом, и в большинстве случаев они даже получают факты не из достоверных источников.
— Например?
— Пресса сфабриковала целые отношения между мной и Мэгги Уэстин.
— Они придумали это?
Он кивнул.
— Мы несколько раз находились дома друг у друга, единожды спали, и всё. Таблоиды практически поженили нас.
— Они когда-нибудь поворачивали факты в твою пользу? – спросила я.
— Пару лет назад я был госпитализирован из-за истощения. Ты это видела?
— Конечно. Это было повсюду.
– Это было не истощение. Мой пресс-агент скрыл передозировку.
— Передозировка? – спрашиваю, удивленная его признанием. Я знала, что он рок-звезда, но он казался таким сильным. — Ты принимаешь наркотики?
— Никогда больше, нет. Я не прожигаю свою гребанную жизнь, но я попробовал что-то, что дал Итан, и это отправило меня в больницу.
– И твой пресс-агент скрыл это?
— Да. Теперь я понимаю, как был глуп.
– Это было страшно?
- Передоз?
Я кивнула.
Он покачал головой.
— Я отключился и даже не знал о передозе, пока не очнулся в больнице. Итану было страшнее, чем мне.
— Это стало тревожным звонком для него?
Марк хмыкнул и выглянул в окно.
– Ничто не вызывает у него таких звоночков. Некоторые мужчины рождаются без части мозга, говорящей им, что они не непобедимы. Итан один из них.
– А для тебя?
– Да. – Он затих на минуту, а затем он сказал мне то, что останется со мной надолго. – Только немногие знают, что на самом деле произошло той ночью. Этан, Стив и Джеймс, потому что они были там. Мой пресс-агент, врачи и медсестры, работающие в ту ночь. И всё. А теперь и ты.
– Даже твоя семья? — спросила я.
Он покачал головой и сжал пальцы на моём бедре.
Я была уверена, что мне нужно больше, чем одна ночь с ним, - мне необходимо больше одной ночи. Я хотела этого, но не то, что делает Марк Эштон. Он казался мне другим, и как бы он не был заинтригован мной или как бы я не отличалась от других женщин, которых он привозил домой, я не собиралась пытаться его изменить.
Я не могу не задаться вопросом, почему он решил исповедоваться мне про самые мрачные часы своей жизни. Он заставил поверить в искренность его слов - в то, что я действительно отличаюсь от других. Или это всего лишь ещё один момент, который он говорит каждой женщине, которую везёт в машине к себе.