Сталин общался с местными жителями: пьянствовал вместе со стражником, сожительствовал с одной крестьянкой, у которой от него родился сын. Но впоследствии к их судьбе никакого интереса не проявлял. Видимо контакты не были достаточно эмоциональными. Шизоидам особенно трудны неформальные эмоциональные контакты. Именно такими они должны быть в уединении с товарищами по партии. Другие контакты могут быть достаточно формальны. Стражник добывал Сталину водку. На его же имя (чтобы не вызвать подозрений) приходили довольно крупные переводы из партийной кассы, которые и уходили на совместные выпивки. Слова его квартирной хозяйки, что «Есиф был веселым, любил петь и плясать», скорее всего, относятся к состояниям алкогольного опьянения.
Таким образом, в юности и в молодые годы можно увидеть два периода, когда шизоидные черты заострялись. Первый из них падает на подростковый возраст, когда проявления шизоидности обостряются. К тому же добавилось поступление в духовную семинарию, трудная для шизоида жизнь в условиях интерната под неусыпным и отнюдь не формальным надзором духовных наставников, которые не только следили за поведением, но явно лезли в душу воспитанников, чего шизоиды также не выносят. Порядки в семинарии сам Сталин назвал иезуитскими.
Другой пример — Туруханская ссылка (в предыдущих ссылках Сталин долго не задерживался). Шизоиды нередко мечтают о жизни в изолятах, вдали от городов. Они не учитывают того, что можно оставаться независимым одиночкой в толпе, но в условиях изоляции невозможно избежать неформальных контактов с теми, кого послала судьба.
Таким образом, речь может идти только о шизоидной акцентуации характера, т. е. о варианте нормы, но не о шизоидной психопатии — расстройстве личности. Отсутствовала присущая психопатиям стабильность и тотальность проявлений характера и более-менее постоянная социальная дезадаптация. Можно даже говорить о скрытой шизоидной акцентуации характера, так как шизоидные черты выявлялись лишь в определенных психотравмирующих условиях; Постоянными все же оставались холодность и сухость, выдержка и невозмутимость. По словам Д. Волкогонова, Сталин «мог спать среди шума, хладнокровно воспринять приговор, не возмутиться жандармскими порядками на этапе. До двадцатых годов его знал только узкий круг партийцев — популярности у него тогда не было. Он не умел и не любил выступать перед людьми и предпочитал писать».
В последующие годы шизоидные черты особенно были видны при общении с близкими или их подмечали очень наблюдательные люди. «Невозможный человек, — говорила о Сталине его вторая жена Н. Аллилуева, — ему говоришь, а он молчит, его спрашиваешь, а он не отвечает!». Американский посол в СССР в годы войны А. Гарриман, не раз встречавшийся со Сталиным, писал: «Для меня Сталин остается самой непостижимой, противоречивой и загадочной личностью, которую я знал». О его эмоциональной холодности говорит то, что своих внуков одних он видел очень редко, а других не желал ни разу увидеть вообще. Между ним и старшим сыном Яковом была духовная стена. Тот, кстати, унаследовал от отца шизоидные черты. Его также характеризовали как замкнутого, молчаливого, задумчивого, погруженного в свои мысли настолько, что нередко он не слышал обращенных к нему вопросов. К матери Сталин охладел еще будучи в духовной семинарии. После 1903 г. видел ее лишь несколько раз.