Однако в течение 1942—1945 гг. у Гитлера постепенно прогрессировало какое-то тяжелое органическое поражение головного мозга. Для паранойяльного развития оно не свойственно, но и в типичную картину прогрессивного паралича оно не вполне укладывается. Хотя нельзя не учитывать, что леченный малярией прогрессивный паралич может протекать атипично. Наиболее частым эффектом от лечения малярией была «ремиссия с дефектом». Вместо полного маразма и смерти за 1—3 года без лечения, оставался выраженный психоорганический синдром и неврологические расстройства. В 1942 г. Гитлера описывают как быстро постаревшего, подволакивающего ногу при ходьбе с одутловатым лицом и отрешенным взором и с мышечным тремором в левой руке. Он то подолгу сидел молча, погруженный в себя, то часами разглагольствовал, особенно по ночам, на разные темы. Не отпуская от себя генералов, он ночь напролет мог говорить им о планах устройства Великой Германской империи, об искусстве, об архитектуре, об истории, о каннибализме в блокированном Ленинграде. Его охватывала «мания планирования»: онемечивания Европы (для этого каждый немец-мужчина должен иметь по две жены, а каждая женщина по четверо детей), переселения народов, порабощения славян, полного уничтожения всех евреев, а также всеобщего вегетарианства и запрета курения. Генералы мужественно боролись с обуревавшим их сном. Стала явной «редукция интеллектуального потенциала» — Гитлер жил воспоминаниями. При противоречии или неприятной информации обзывал докладывавших ему лжецами, трусами, идиотами и впадал в состояния неудержимой ярости. Морель лечил его множеством лекарств: сульфаниламидами, какими-то гормонами, стимуляторами — например, стрихнином, простакрином (вытяжкой из семенных пузырьков и предстательной железы) и, видимо, давал какие-то наркотики, потому что время от времени Гитлер впадал в состояние эйфории. Он получал от Мореля одновременно до 28 лекарств.
Далее Гитлер совершенно одряхлел, глаза стали выпученными. Он не мог читать даже в очках обычного машинописного шрифта и ему печатали на специальных пишущих машинках, где буквы были втрое больше обычных (не было ли все же зрачковых расстройств?). Лицо стало маскообразным.
Больные с психоорганическим синдромом и с леченным малярией прогрессивным параличом крайне чувствительны к алкоголю и к черепно-мозговым травмам. Гитлер алкоголя не употреблял, но в 1944 г. во время покушения на него получил контузию. После этого его болезнь стала быстро прогрессировать. Он уже еле ходил. Стоять мог только, если за что-то держался. Стал невероятно прожорлив: особенно его тянуло на сладкое и жирное. Съедал по 2 — 3 тарелки, полные пирожных. В сентябре 1944 г. он перенес желтуху, довольно быстро излеченную (не токсический ли гепатит от лечения сифилиса препаратами мышьяка?). У него ослабла память: он бросал в бой давно уничтоженные и не существующие дивизии. Голос его охрип, руки тряслись, левую руку сводила судорога. Он стал неопрятен — китель заляпан едой, на губах присохшие крошки пирожных. Изо рта текла слюна. Временами он покрывался потом.