Тот видимо что-то почувствовал, может движение боковым зрением, всё же из-за Луны всё моё преимущество ночью заметно слабеет, не только я вижу, но и меня могут увидеть. Однако всё же тот не успел, и получил удар по затылку, хороший такой, небольшим кошелём с мокрым песком внутри, из сознания выбивает гарантировано. Быстро обыскав татя, а никем иным тот не мог быть, в кошеле одна мелочь, зато засапожный нож отличный, прибрал его, и ещё один нашёл спрятанным на кисти руки, в самодельных ножнах. Отличная задумка, мне тоже пригодится, я снял его вместе с ножнами и убрал в котомку. После этого крепко связал руки сзади, вставил кляп и связал ноги, но так чтобы тот идти мог, но бежать уже нет, широких шагов не сделает, верёвка не даст. Только после этого я стал приводить его в чувство. Не сразу, но мне удалось это сделать, задёргался, да затряс головой. Хорошо я его приголубил.
Приблизив губы к его уху, я негромко сказал:
— Идём, прогуляемся. Не советую пытаться бежать или привлекать чьё-то внимание, я всегда успею ударить ножом и уйти, ночь меня скроет. А так пообщаемся, может даже целый уйдёшь. Понял меня? Кивни… Молодец, а теперь вставай.
Поставив того на ноги, связанному ему не удобно было, помог, дальше коля его остриём кинжала, тыкая в пятую точку, я отвёл в сторону, тут рядом пивная, шум и ночью стоял, в принципе я на шум и шёл, так что пока несколько мужиков дрались в полутьме, которую плохо рассеивал огонь одиночной масляной лампы, что висела у входа в заведение, хотя у кого глаза привыкли к темноте, мог всё видеть отчётливо, я усадил пленника у забора ближайшего дома, и выдернув кляп, при этом нажал остриём на шею, намёк, заорёт, проколю, и тот это понял, молчал. Дальше уже я приступил к беседе:
— Кто такой и как звать?
— Федя-Косорукий, из кожевников мы.
— Кто же тебя так назвал? — изумился я.
— Горшок с бражкой разбил, — шмыгнул тот.
— Ну ты и косорукий, — покачал я головой. — Ладно, зачем следил за домом Михайловых? И не ври, я тебя во дворе видел.
— Да я не следил, подружку ждал, хотели ночью погулять.
Вставив тому кляп в рот, я схватил его бешено мычащего за руку и отчекрыжил указательный палец под корень, и дождавшись, когда тот проорётся сквозь кляп, я выдернул его и спросил у всхлипывающего мужичка. Лет тому на вид было около тридцати, зрелый возраст, приближающийся к границам старости. А что, тут на Руси сорок лет, это уже старость, чем дальше, тем больше считается что старики древнее.
— Повторить вопрос? Пальцев у тебя много, можно допрос на всю ночь растянуть.