Ит задумался.
— Можно, наверное, — неуверенно сказал он. — Сейчас, попробую.
— Вот и давай.
— Угу.
Ит отобрал у Скрипача блокнот, поставил знак отбивки, и начал писать. «Пошли третьи сутки их путешествия…»
* * *
Пошли третьи сутки их путешествия. Дороги стали лучше, погода теплее, и команда, не смотря на увещевания Шефа о том, что нужно соблюдать осторожность, слегка расслабилась. Аквист сидел в кабине наравне со всеми, вместо того, чтобы лежать под покрывалом, Шини втихую заплел себе несколько привычных косичек, а Бонни, из которой «унылая молодая вдова» и так получилась неважнецкая, занималась преимущественно тем, что листала прихваченные из гостиницы в Аюхтеппэ модные журналы с разнообразными моделями шляпок. Относительную серьезность сохранял только Бакли, который вел машину, но и он нет-нет, да влезал в веселые беседы, которые шли эти дни в салоне машины.
— Прикольно будет, если получится, — мечтал вслух Шини. — Мы — агенты, представляете себе? Форму, наверное, настоящую дадут, драться хорошо научат…
— Ты бы для начала меня слушал почаще, недотепа, — ругался Ал. — Научишь тебя, как же! Если ты со мной работаешь кое-как, то что тебе, например, учитель-человек скажет? Или когни?
— Учитель — кто? — удивился Шини.
— Человек или когни, — пояснил Ал. — А ты думал, что в Службе только рауф работают, что ли? Там полно разных рас, так-то. Учитель-человек с тобой бы нежничать не стал. Люди, они знаешь какие строгие?
— Ой, да ладно, — отмахивался Шини. — Тоже мне, напугал. Бонни, мы где в этот раз ночуем?
Ночевали они в маленьких придорожных отелях для паломников, и Аквисту это очень не нравилось: ему приходилось оставаться на ночь одному в траурной машине, потому что вид разгуливающего покойника мог бы вызвать у окружающих множество ненужных вопросов. Поэтому, пока остальные нежились в мягких кроватях, бедный «покойник» ворочался на носилках, стараясь укутаться получше — места всё еще были северные, и по ночам машина выстывала.
— Наверное, в лесу, — отозвалась Бонни, разворачивая карту. — Ана, что мы там придумали?
— Или вон тот отель, или можно отъехать в лес, — Ана возникла рядом с Бонни, и указала на две точки на карте. — Что, Аквист, надоело?
— Не то слово.
— Понимаю. Терпи. В общем, два варианта, и… Бакли! Внимание! Тормози, это полисы.
К слову сказать, полисы на Раворе-7 вели себя весьма специфически. Во-первых, служить брали только мужчин, ни женщины, ни гермо полисом стать не могли. Во-вторых, как казалось тому же Фадану, полисов словно специально подбирали для этой работы: они даже внешне были чем-то похожи. Высокие, рослые, зачастую толстые, они имели практически одинаковые лица и почти идентичные выражения на этих лицах. Под длинным козырьком полисовской кепки обычно находилась морда, исполненная брезгливости и презрения ко всему окружающему пространству. Казалось, еще секунда — и полис, не выдержав, плюнет тебе в глаз.