Герман продолжал молчать. Да скажи ты уже хоть что-то! Внутри женщина закипала, но с виду это было совершенно незаметно. По крайней мере, она на это надеялась.
— Ты мне составишь компанию?
— Где? — тупила Даша.
— За завтраком.
— Эээ… Нет. У меня полным-полно работы, и…
— Ты что, боишься, что ли? Боишься, что мое предложение тебя заинтересует, да?
Дашка вспыхнула. Вот знал Герман, на что давить! Он открыто её провоцировал. Играл на чувстве внутреннего противоречия, которое всю жизнь разрывало Дашку на части. Она любила кино, ей понравилось играть, это было действительно интересно, но… С тем периодом жизни было связано слишком много боли. Того, что больше всего на свете Даше хотелось забыть. И ещё вчера она была уверена, что ни за что не станет всерьёз рассматривать вероятность своего возвращения в мир кинематографа. Хотя… Пожалуй, «возвращение» — это громко сказано. На её счёту была всего одна картина. Но это было кино с большой буквы. Искусство в чистом виде. Хотела бы она принять участие в продолжении ленты?
— Я ничего не боюсь, Герман. Мне просто совершенно не интересно твоё предложение.
— Совершенно? Вот так, запросто. Не читая сценария?
Даша вскипела. Опустила на землю пластмассовое ведро, упёрла руки в тощие бёдра:
— Сценарий могу и прочесть. Только от этого вряд ли что поменяется.
— А ты прочти. Мы потом все обсудим…
— Вы теряете время, Герман.
— Даже, если я скажу, что съемки будут проходить здесь неподалёку?
Сердце кольнуло. Она могла бы сниматься, не уезжая с базы. Или, по крайней мере, регулярно приезжать домой. Помогать Ставру и Любе с их немаленьким хозяйством. Она бы могла регулярно видеться с Яном, а может быть и вовсе взяла бы его с собой на съемочную площадку. Ей бы не пришлось никого бросать, как в тот раз!
— Я ничего не обещаю.
— Дай мне адрес своей электронной почты. Я вышлю тебе сценарий.
Даше не хотелось давать свои контакты. Она бы вообще многое отдала, чтобы отмотать время назад, и не допустить их с Германом встречи. Чтобы не думать о его предложении. Но, как бы Дашка не отгоняла эти мысли — они возвращались вновь. Тревожили и без того беспокойную душу, взрывали мозг противоречащими друг другу желаниями. Первое и наиболее правильное, на ее взгляд — отказаться. Окончательно и бесповоротно. Забыть, оставить в прошлом. Болезненном и искореженном, как и ее душа. А второе, диаметрально противоположное — дать себе шанс. Попробовать раскрыть свой потенциал, который, как уверяли критики, у нее был. Испытать себя, заняться тем, о чем всегда мечтала. Блистать в свете софитов, купаться в любви поклонников. Хоть в чьей-то любви купаться… И чувствовать себя нужной. Хотя бы им — своим фанатам, раз никому другому не нужна. Ну и, конечно, сам процесс. Ее завораживал процесс съемки. Хаос, творящийся на съемочной площадке, ругань дольщиков, вездесущие ассистенты. Она могла часами просто наблюдать за их работой. Даже сниматься было не так интересно, как просто смотреть. Даша обожала кино. И следить за процессом его создания — это как будто бы к чуду прикоснуться. А ведь так просто было об этом не вспоминать! Будь ты проклят, Герман!