— И что это за прелестная картина? — раздался знакомый голос за спиной. Даша обернулась — объект её размышлений стоял в дверях домика и задумчиво постукивал большим пальцем по подпирающему локоть костылю. Вернулся! Ну, наконец-то, все снова в сборе. Она терпеть не могла, когда кто-то из родных покидал их базу надолго. А Косте пришлось уехать на целую неделю — будь проклят этот перелом!
— И что же такого прелестного в моей тощей выпяченной вперёд заднице? — с привычной подначкой поинтересовалась Дашка.
— Все прелестно, Дашуля! Ты какими судьбами здесь, с тряпкой наперевес?
— Решила навести порядок к твоему возвращению. — Даша, наконец, встала и подошла к мужчине. Подхватила Костину сумку и, несмотря на его протесты, затащила её в небольшую спальню, продолжая свой рассказ. — Хотя, знаешь ли, здесь и без того все было идеально. Тебе никто не говорил, что так жить ужасно скучно? Все по полочкам разложено, носки нигде не валяются — я проверяла, и даже стульчак опущен. Ты прямо само совершенство!
— Жаль, не оценил никто, — хмыкнул Константин, кряхтя, усаживаясь в кресло.
— Болит? — тут же подскочила Даша, испытывающе заглядывая мужчине в глаза. Кто их разберёт, этих суперменов, что у них там?! Ставр тоже никогда и ни на что не жаловался. Только кривился изредка, когда желудок снова напоминала о себе. И этот такой же! А, между прочим, в его возрасте такой перелом — штука опасная. И последствия могут быть, какие угодно. Не мальчик ведь Костя уже. Скоро пятьдесят. Ужас, как быстро время летит. Дашка помнила его тридцатичетырехлетним.
— Жить буду. Что новенького случилось, пока меня не было?
— Ай! — отмахнулась она. — У парней своих спросишь. Ты мне лучше расскажи, как обследование прошло! Как нога? Тебе долго ещё с этой штукой ходить?! — Даша неопределённо кивнула в сторону Костиных конечностей.
— Да нормально все, Даш. На твоём юбилее спляшем.
Дашка скривилась. Лишний раз о предстоящем тридцатилетии вспоминать не хотелось. Жизнь утекала, как вода сквозь пальцы, а ей все чаще казалось, что она совершенно не поспевает за её стремительным бегом.
— Не понимаю, зачем Любе и Ставру понадобился весь этот шум. Было бы что праздновать.
— Они любят тебя, и хотят порадовать. Только и всего.
— Угу. — Как и всегда, когда речь заходила о чувствах, Дашка пробубнила что-то невнятное и отвернулась к окну. Она до сих пор не могла поверить, что существуют люди, которые бескорыстно любят её — Дашу Иванову. И до сих пор не научилась нормально реагировать, когда об этом, будто бы о чем-то, само собой разумеющемся, заходил разговор. В попытке скрыть собственную неловкость, Даша вернулась к уборке. Домыла пол, вылила воду и закрыла распахнутые настежь окна.