— Конечно.
— Хм, — задумался Ахиллес. Астра улыбнулась и легонько ткнула меня под ребра.
— Не живется тебе спокойно, лысенький.
— Отстань. Я Ахиллеса учу жить.
— Продолжай, — буркнула рыжая, пододвигая к себе чашу с виноградом и яблоками.
— Продолжим, Ахиллес?
— Ага, поляк. Давай, бля.
— Во-первых. Перестань блядить после каждого слова. Мат он вещь тонкая и применим к эмоциям, а не к связке слов, как у тебя. Понимаешь?
— Чё?! Нахуй!
— Вместо «бля», говори хотя бы «блин». И сокращай ругань. Например, используй одно матерное слово в разговоре, — пояснил я. Грек кивнул, нахмурив густые брови. – Вместо «нахуй» говори «Изыди».
— Изыди, — радостно рек Ахиллес и через секунду добавил. – Нахуй.
— Ладно, можно и так, — согласился я, улыбнувшись. – Чувствуешь, как ты богаче стал? Как мудрость внутри зарождается?
— Ага. Воистину, блядь.
— Вот, — обрадованно воскликнула Астра. – Ты гляди, он уже мои ругательства заимствует.
— А если ты хочешь человека оскорбить, то используй животных. Попробуй.
— Ты, бля, — грек повернулся в сторону соседнего стола, где сидел Парис, с презрением ковыряющийся ножом в жареном мясе. Лютый враг героя скосил глаза и вопросительно поднял бровь. – Уйди, постылый, сгинь. Нахуй. Богомол-пидарас.
— Неплохо, — похвалил я, хохотнув, когда Парис покраснел от гнева, и вознамерился было подняться, но осекся под уничижительным взглядом Клеопатры.
— Крот-хуесос. Гусеёб. Мул-жоподрал, бля, — Ахиллес рассмеялся и вновь подтянул к себе блюдо с жареным гусем. – Отвечаю, заебок.
— Можешь, когда хочешь, — гордо ответил я, радуясь за ученика. – Практикуйся чаще, дружище.
— Лады. Спасиб, поляк.
— Да что уж там. Заинька, ты чего там углядела? – спросил я рыжую, которая вытянув шею, смотрела в дальний конец помещения, где находился выход.
— Помнишь тех странных уродов с зелеными глазами?
— Ну.
— Они только что покинули зал с очень подозрительным видом, — буркнула Астра. Я отодвинул от себя тарелку и встал из-за стола. – Ты куда?
— Хочу за ними проследить, — ответил я. – Все мне покоя не дает тот лупоглазый. Где я мог его видеть, блядь?
Покинув ужин, мы с Астрой вышли через золотые врата и нос к носу столкнулись с Себеком. Крокодилоголовый подозрительно нас осмотрел, сжимая в руке бронзовый хопеш. Видимо, сегодня был его черед охранять зал и покой других богов, чтобы пьяные пришельцы не напугали милых египетских богинь, пробравшись к ним в комнаты.
— Куда собрались? – мрачно ухнул Себек. Голос у него был глухой и чуть шепелявый, будто во рту божества отсутствовала пара передних зубов.
— Шни шна шнапи, — дурашливо пропел я, притворившись жутко пьяным. – Ищ бин Шнапи, дас кляйне Крокодиль.