— Первое испытание придумано не вашими Королями, а мной, — продолжал Зевс, не обращая внимания на гневного Элигоса и багрового от недовольства Андраса. – Испытание силы. Главам ваших команд будет поручено выбрать одного самого сильного и умелого воина, который схватится с моим сыном.
— Нихуя себе, жлоб, — выдохнул я, увидев того, кто подходит к трону Громовержца. Это был высокий мощный мужчина с могучими мускулами, которые грозно перекатывались под бронзовой кожей. Вот только лицо повергало в больший шок. На мир смотрели два поросячьих глаза, налитых кровью, а на губах застыла самая паскудная ухмылка из всех, что я видел. Эдакий гибрид умственно отсталого бодибилдера, у которого к тому же пара лютых психических отклонений в кармане.
— Геракл померяется силами с самыми могучими воинами из ваших команд.
— Трубочист, бля, — рыкнул Ахиллес, мысленно сворачивая Гераклу шею. – Чемпион, лить в жопа кипяток.
— О, у нас прогресс. Молодца, — усмехнулся я, услышав новую остроту грека. Тот расплылся в улыбке и вновь принялся буравить героя мифов злобным взглядом. – Интересно, а второе испытание каким будет?
— После того, как выявится победитель, мы проведем еще одно испытание. Испытание ума и красноречия. Три грешника одной команды сойдутся в схватке с тремя грешниками другой. Только слова и доводы. Ум, логика и красноречие.
— Маразм, — выдохнул Элигос, качая головой. – Ладно. Пошли обсудим наше положение.
— Ага, — протянул я, следуя за боссом в сад, где располагался наш временный лагерь.
В саду и разгорелся жаркий спор на тему «Кого выставлять на второе испытание». С первым было понятно. У нас был один силач, способный составить конкуренцию сыну Зевса. Ахиллес безропотно согласился и пообещал, что свернет Гераклу шею, а потом набьет его тушу металлическими опилками. Не иначе у меня таких умных слов нахватался. А вот со вторым испытанием было сложнее. Язык оказался хорошо подвешен только у меня и Астры. Жорж и Мэри сразу пошли на попятную, ибо были тише воды и ниже сухой коровьей лепешки. Специфичный английский юмор Стивена и его сестры, Дорис, мало кто понимал. Еще два грешника были ни рыба, ни мясо, а залупа соседа Тараса, прищемленная дверью и оставленная гнить на теплом солнышке. В итоге, когда Герцогу Элигосу надоело слушать наши крики, он рявкнул так громко, что у Стивена открылась задница и бедный англичанин был вынужден умчаться прочь, чтобы найти подорожник и убрать последствия вспышки. Тут активизировалась Леария, которая все споры предпочитала слушать молча и давая своему избраннику показать командирский характер.