— А что они делать-то будут? – растеряно спросила Астра, переводя взгляд с одного бойца на другого.
— Состязания любы нам, асам, — важно произнес Один, сидя на резном деревянном троне. – Почитаем мы три добродетели мужских. Силу, ибо без силы нет победы. Ум, ибо без ума нет совершенства. Ловкость, ибо без ловкости никто не появляется на свет.
— Пиздец, джентльмен просто, — буркнул я, когда Один рассмеялся своей сальной шуточке. – Уж он-то точно появился на свет благодаря не ловкости, а долбоебизму, когда сперма папки его от стены срикошетила в мамкину пизду.
— Первым состязанием будет состязание ловкости, — продолжил одноглазый бог. – Тор, сын мой, схлестнется с Абигором, коего мы всегда рады принимать в Асгарде.
— Во имя тебя, всеотец! – громко крикнул Тор, приплясывая на месте.
— Сосни тунца, — буркнул Элигос, подмигнув оппоненту. – Начнем, или так и будешь стоять и куражиться?
— Начнем, — согласился рыжебородый и махнул рукой. К двум соперникам тут же подошла красивая женщина с весьма властным взором. Богиня Фригг. Она положила на пол небольшую коробочку, которая открылась, повинуясь щелчку божественных пальцев, и явила всем два обычных клубка ниток. Вернее, клубками эту мешанину назвать было сложно. На мой взгляд, кто-то просто взял и абы как смотал все в одну кучу.
— Кто первый размотает весь клубок, не разорвав нити, тот и победит, — усмехнулся Один, присаживаясь на трон и сжимая в руках верное копье. Чуть подумав, он добавил, скользнув ехидным взглядом по нашей команде. – А чтобы Абигору не было скучно, я внес небольшие изменения в состязание. Нить эта, что у Тора и Абигора в руках, необычная. Это нить жизни. Тору досталась собственная нить жизни, а тебе, Абигор, нить человека, известного тебе, как Ахиллес.
— Уёба, бля? – удивился грек, поняв, что сотворил Один. – У, сука!
— Не волнуйся, Ахиллес, — улыбнулся Элигос, беря в руки клубок, который моментально засиял, стоило демону его коснуться. – Я буду аккуратен.
— Бля, — хором промолвили мы и, затаив дыхание, уставились на участников. Состязание ловкости началось.
Герцог Элигос, предельно сосредоточившись на своем клубке, резво перебирал пальцами, распутывая один узел за другим. Нить, сияя мягким золотым цветом, казалась очень хрупкой, и если бы демон чуть натянул ее, то определенно разорвал бы. Тор, закусив губу, тоже постепенно справлялся со своей задачей. Его нить, темно-синего цвета, равномерно падала богу под ноги, самостоятельно сматываясь в ровный клубок.
В помещении стоял невероятный гул. Боги поддерживали Тора, а мы, как могли, пытались их переорать. Больше всех в этом преуспел наш друг Ахиллес, который отчаянно сыпал бранью и поносил всю божественную скандинавскую родню на чем свет стоит.