- Одним ударом! – охнул я. – Пиздец, брутально, дружище. Но коняшку жалко. Ты гляди, а дебилоид все никак не успокоится.
- Проклятье! – грубо рявкнул всадник, освобождая зажатые тушей коня ноги. – Ты заплатишь мне не только золотом за животное, но и своей жизнью.
- Прошу, - лениво ответил демон, возвращая меч в ножны и разводя руки в стороны. Всадник с диким криком тут же попытался всадить свой клинок в живот верховного иерарха, но оружие моментально раскалилось и воину пришлось его бросить на землю. Он в страхе взглянул на Элигоса, глаза которого ярко горели красным, а губы растянулись в жуткой улыбке, обнажая острые и идеально белые зубы.
- Мангус… - выдохнул всадник и рухнул на колени, предварительно закрыв голову руками, словно это могло его спасти.
- Чё, бля? – нахмурился Ахиллес, которого вид крови вновь привел в первобытное состояние.
- Типа местный демон, - пояснил я. – Они его срутся до кишечных колик. Смотри, наш уебашка готов уже опустошить желудок.
- Встань, - приказал Элигос, ткнув дрожащего воина носком сапога. Тот всхлипнул в ответ и нехотя поднялся. – Проводи нас к вашему эмиру.
- Да… господин.
- Вот гнида, а? – усмехнулся я, заглядывая в глаза перепуганного воителя. – Такой, блядь, весь боевой сначала. «Фу, фу на вас, ебаные недоумки», а как Герцог лик свой показал, так сразу и усрался.
- Конеёб, - буркнул грек, с презрением смотря на трясущегося всадника. Ну, теоретически он был всадником, а вот на деле его конь уже десять минут лежал дохлым. Вот и весь блядов каламбур.
- Воистину, дружище. Пизданул ты, как Конфуций, когда на нем Алекто скакала, уродливую свою плоть усмиряя.
- Чего? – помотал головой Ахиллес, но я махнул рукой, призывая героя не принимать мои слова близко к сердцу, и пошел следом за монголом, который мелко трясся и плаксиво скулил, если Элигос начинал рычать. Да уж. Верховные иерархи тоже любят смехуечки. Истинно говорю вам.
Спустя двадцать минут мы вошли в лагерь степных воинов, который оказался куда больше, чем я думал. В воздухе завис тяжелый и смрадный запах мочи, пота, соленых кож и конских яблок, щедро разбросанных по утоптанной земле.
Наш проводник, не обращая внимания на вопросы других всадников, молча шел вперед. К богато украшенному шатру, возле которого стояли два исполина двух метров в длину и столько же в ширину. На суровых лицах застыло удивленное выражение, когда трусливый всадник принялся тараторить им о том, что некий Мангус хочет говорить с Великим Эмиром. Стража покачала головами в ответ и лишь крепче сжала кривые мечи. Только я подумал, что нам снова придется сражаться, как полог шатра откинулся, выпуская на жаркий степной воздух крепкого пожилого мужчину в богатой одежде. Он резко поднял руку, приказывая лопочущему всаднику заткнуться, а затем уставился на Герцога Элигоса, который лениво смотрел на него.