Вместе с тем анализ плавания «Опричника» от Батавии до места возможной встречи со «Звааном» показывает, что среднесуточная скорость клипера была недостаточна, чтобы пройти расстояние более 2200 миль за 13 суток. К тому же маловероятно, что Селиванов и его штурман, не раз штормовавший в океане, не смогли правильно рассчитать курс на расхождение с ураганом.
Но если клипер и миновал ураган 25 декабря, он мог погибнуть и позднее: до начала января 1862 года на его пути к мысу Доброй Надежды уже зарождались еще четыре урагана. В тропических ураганах скорость ветра достигает 70—100 м/сек. Попав в ураган, «Опричник», надо полагать, уже не нес никаких парусов: они были заблаговременно убраны или сорваны ветром. Однако даже голый рангоут с паутиной снастей имеет очень большое сопротивление. Вероятно, во время урагана клипер получил предельный динамический крен под ветер, был залит водой и ушел на дно со всем экипажем
* * *
Конечно, в ураган суда гибнут. Так происходило и сто лет назад, так случается и в наши дни. Но все же военный корабль с многочисленной и дисциплинированной командой в 112 человек — это не коммерческий барк, где всего-то десятка два человек команды. И почему командир пошел на явное самоубийство, в эпицентр урагана? Что это было? Умопомрачение, усталость, перенапряжение? Ведь идти в эпицентр урагана надо было, не пять и не десять минут, а куда более значительное время. Ведь на борту «Опричника» были и штурманский, и вахтенный офицеры, которые были просто обязаны усомниться в правильности курса. Вероятность того, чтобы никто из них не заметил грубейшей ошибки командира, ничтожна. Вторая по счету, но не по значимости причина — это пожар или взрыв. «Опричник» был судном деревянным, да и огнеопасных предметов на его борту было много. Котел с топкой, крюйт-камера с порохом, грузы. Да мало ли что может гореть на борту. Поэтому нельзя исключать такую же трагедию, что произошла на клипере «Пластун».
Обратимся к цифрам. С 1713 по 1862 год в российском флоте произошло триста четыре кораблекрушения, причем только два корабля, не считая «Опричника», пропали без вести: яхта «Миюс» на переходе из Херсона в Смирну в 1782 году и транспорт «Курил» в Беринговом море в 1850 году. Яхта — судно небольшое, команда его немногочисленна. Вероятность ошибки при маневрировании достаточно велика, хотя море — не океан. Что же касается плавания в студеных водах Берингова моря, то тут транспорт подвергался двум напастям: быть захлестнутым водной стихией и угодить в ледовый плен.
Версия о возможном пьянстве командира «Опричника» во время перехода, и как следствие этого, его неадекватная реакция на настигающий корабль ураган тоже имела место. Основанием для нее служило сообщение капитана торгового судна, видевшего, как «Опричник» вопреки всякой логике мчится в эпицентр урагана. Но эта версия обсуждалась лишь кулуарно. Так как никаких доказательств не было, ее сторонники могли быть обвинены родственниками погибшего командира клипера в клевете и оскорблении памяти, а потому желающих публично оглашать эту версию не нашлось.